Книга Руны земли, страница 187 – Георг Киппер

Толмач грустно усмехнулся и продолжил:

– Я был в Константинополе, его вы зовете Миклагард, это действительно великий город. Добирался и до самого Румаборга, величайшего среди городов, и везде одно и то же. Люди ходят в специально выстроенные дома для молитв, где ищут утешения от житейских невзгод. А покидая эти дома, вновь с усердием муравьев создают невзгоды для себя и близких. Я устал и потерял веру и в людей, и в свою родину.

Я ушел на восток. Там, говорили мне, далеко-далеко есть страна праведников, где люди живут светло и легко и все время ищут путь возвращения к Господу. Но везде я видел лишь тяготы жизни, несколько мудрецов и тысячи хмурых глупцов. Я прошел горы и пустыни, о которых вы не можете даже помыслить, настолько они огромны и безжалостны в своем величии. Посетил такие жаркие страны, где даже зимой люди ходят нагие, и кожа их черна от солнца. Был там, где у людей глаза как щелки, а кожа желта как пыль, но и там тоже живут праведники и мудрецы. Но живут они так же, как и мы, среди таких же войн сильных мира сего и упорного труда простых людей.

И самым смешным оказалось то, что они там верят, что где-то на западе есть земля мудрых людей, в которой мудрецы окружены почетом и вниманием. Я понял, что все это – пустые надежды, ни там, ни здесь никакой страны праведников нет.

Я вернулся домой. Мое тело умело все – убивать и выживать, разум знал столько, что я мог бы кормиться, рассказывая о своих путешествиях или давая советы, но душа моя тосковала и искала ответа.

И вот одни мудрецы из храма сказали мне, что изначальный корень всего находится на севере, где в холодной чистоте сохранились первозданные истины среди людей, ближе всего стоящих к праотцу. Я решил сделать еще одну попытку и сначала отправился в Хазарию, затем по Итыл-реке с купцами в Болхар. Я знаю много языков и знаю, как быстро выучить любой новый. На невольничьем рынке мне показали гребцов, пришедших на кораблях с верховьев рек, они торговали красивыми женщинами и оружием, пушниной и жемчугом. Я увидел людей рослых и стройных, как пальмы, не расстающихся с оружием, умных и смелых. У правителя болхар служили такие же люди, способные справиться со своими единоплеменниками. Ими руководил Свейнбьёрн из рода Лосося. Со временем я выучил язык севера и даже стал толмачом при нем, так что смог познакомиться с ним поближе. Этот человек, исполненный, как и все его люди, скорости и странного ума, показался мне настоящим оплотом явленной благодати. Не мирной святости, но дерзкого любопытства, добродушия и снисходительности к чужим слабостям. Я видел дикарей и прежде, но этот Свейнбьёрн не просто полон силы мышц, а какого-то света и легкости.

– В древности это называли «хайлагаз», – проговорил Сигмунд. – Говорят, что тот, кого боги этим одарили, может поделиться своей целостностью с окружающими.

– Да, поэтому с таким человеком хочется находиться рядом. Наши святые получают благодать через молитву и пост, служение и самоотречение, а этот руотс обладает ею то ли по рождению, то ли проделав невидимый никому путь.

– В Дорестаде, что в устье Рейна, много храмов вашего бога, но тамошние священники из-за собственных страхов не видят, что ветер богов может прийти к любым людям, не только к тем, кто верит в Распятого. Видно, ты смелый человек, раз так говоришь о Свейнбьёрне. Ты же знаешь, что здесь его племянник: старший брат Свейнбьёрна годи в Вадланде, а это его сын, – Сигмунд указал на Инги. Они кивнули друг другу. Толмач продолжил: