Книга Руны земли, страница 94 – Георг Киппер

Еще младенцем отнести в лес на съедение дикому зверю, могут отпустить в лодочке или люльке по реке или отвести лютой зимой в нетопленную избу и вспомнить дня через три. Могут продать девушку буйным молодцам на забаву, продать за хлеб для всей семьи в голодный год или обменять на скот или другой товар. А могут отдать замуж к ближайшим соседям или в чужой род. И это немногим лучше, чем рабство, но все же лучше.

Так как сильные люди держали за соседей не столько своих родственников, а целые народы других языков от самых глухих восточных лесов до крайнего моря на западе, то ради соседской дружбы и выгоды многие девушки оказывались замужем далеко-далеко. И, бывало, жили счастливо. Во всяком случае, оставшиеся на родине хотели в это верить. Так что на торговом поле не только заключались сделки, завязывались ссоры и дружбы, но и решалась судьба. Твоя, твоих детей и внуков. Было страшно и весело.

Их семья заняла на торговом поле старое место. Мужчины соорудили навесы и ограды у очага и подновили загон для скота. Рядом встали постоянные соседи. Сюда же на торговое поле прибыли разноплеменные окрестные соседи словен – прибрежные ливы и окрестные лопари-охотники, разные криевисы-кривичи – колдуны земиголы, терпеливые селы и латыголы с окрестных лесов, все поклоняющиеся жестоким детям Криве Кривайтиса и говорящие на близких языках.

Кривичи и ливы ей нравились. Они одевались ярко, как все приморские жители, их женщины носили много украшений, их мужчины, вооруженные короткими однолезвийными мечами, были спокойны и уверены в себе. Их дружинников звали колбягами, калбингами. В их предводителях было много людей моря, их дружины были спаяны из разных окрестных племен, и их странный верховный бог Криве Кривайтис прощал им многое, обещая правду на небе, но не здесь, на земле.

Латыголы привезли на торг сказочные ткани, пряности и холопов с юга, всяких полян, дреговичей, радимичей и других. Народ толпами ходил смотреть на рабов, чужое горе всем любопытно. Она тоже бегала смотреть на рабов и рабынь. Смотрела на вышитые узоры рубах, на серьги и ленты, смотрела в глаза и пыталась понять что-то. Угощала их орешками и слушала странные слова. Вроде похож язык, а почти ничего не понятно. Люди как люди, все молодые, ее ровесники и не старше ее братьев и сестер, только лица посеревшие какие-то.

Но и кроме рабов сколько всего занимательного здесь было! Она бегала с детьми от одной торговой палатки к другой и смотрела, трогала и пробовала на вкус все-все-все. Взрослые не отставали, и если не можешь купить многое из того, что в хозяйстве пригодится, то уж купить детям медовые сладости и пряники, игрушечки и ленточки не откажешься. Сами не богаты, зато дети рады. И детки тыкали пальчиками во все яркое, пусть и не прочное, на один день. Ради этих глазенок, этой радости, которой, может статься, в будущем им не испытать, родители тратили и тратили мелкое серебро, ценные меховые шкурки, яркие бусы и крашеные ткани.

Ножи, топоры, наконечники копий и стрел, скобы, сошники и прочие орудия, котлы мелкие и большие, янтарь и серебряные украшения, краски, ткани льняные и заморские, лошади, коровы и прочий скот, зерно, репа и другие овощи переходили из рук в руки под разноязыкие слова одобрения или наигранного сожаления.