Онлайн книга «Руны земли»
|
Под таким же небом – серым, дождливым – вели войну два конунга. Старый, воинственный, хранимый Дарителем побед, с одной стороны, и молодой, которого никто не хотел взять под свою защиту, с другой. В сражении пал уверенный в победе, валькирия помогла ему отправиться в Валхалл, отдав победу молодому. Инги узнал события, особенно когда Одноглазый даритель побед уколол валькирию-ослушницу шипом сна и сказал, сверкая холодным глазом, что никогда больше она не победит в битве и что будет выдана замуж… Огонь дрожащей стеной встал перед глазами Инги; казалось, что он почувствовал, как конь вертится под ним и тянет прочь в сторону от зарева, стоящего до самого неба… Там, за огнем, в ограде из щитов, под высоким знаменем спал человек в шлеме и крепкой кольчуге. Инги направил коня в дрожащую стену огня и понял, что он сам Сигурд – убийца Фафнира. Вот он соскакивает с коня и склоняется над спящим человеком в кольчуге и шлеме. Снял он шлем с воина и увидел, что это девушка. Она спала странным сном, и Сигурд вдруг понял, что дело в кольчуге, словно прилипшей к ее телу. Ведь он был сыном конунга и, значит, умел видеть скрытое. Он вспорол ее кольчугу, и она действительно пробудилась. – Кто кольчугу рассек, кто сбросил руны сна, начертанные другом Ми́мира, одноглазым Висельником, раздающим победы? – спросила дева. – Сигмунда сын, рубил недавно мясо для воронов Сигурда меч… А когда Сигурд сел рядом, она взяла рог, полный меда, и дала ему напиток памяти. Она назвалась Сигрдривой и была валькирией… Инги давно проснулся и теперь с закрытыми глазами подбирал слова к тому, что ему привиделось. Это были те самые люди, которых он знал по древней песне о Сигурде, но этим утром он сам оказался и Сигрдривой, и Сигурдом. Озноб бежал по коже от такой удачи: одно дело заучивать и пересказывать слова скальдов прошлого, совсем другое – вдруг увидеть все глазами тех, на ком держится человеческая память. Его оторвали от размышлений и заставили поесть каши. Он пожевал сала с хлебом, выпил горячего эля. Инги надеялся, что после ночи ему станет легче, но тело предательски болело в каждом сочленении. От непривычной работы на веслах руки и спина очень быстро налились усталостью. Приходилось терпеть. Собственная слабость злила его, казалось, остальные легко справлялись с греблей, а у него болели все мышцы и связки. Он еле дотерпел до смены, когда Хотнег перехватил у него весло. Хотнегу опять повезло – первые полдня, когда снова шел дождь и больно было вздохнуть, не то что пошевелиться, он проболтал на корме в кругу стариков. Даже дождь закончился, когда Хотнег сел на весла, а теперь и солнце выглянуло. Везунчик. Накрывшись кожами, Инги уселся лицом к корме рядом с Оттаром, который, похоже, и не устал вовсе. Оттар, толкнув его плечом, улыбнулся. Конечно, живущие на берегу моря люди Гутхорма постоянно ходят и за рыбой, за данью, и по пирам, и все это на веслах, а они, лесовики с Лемо-йоги, все больше пешеходы. Говорить не было сил, и Инги с трудом раздвинул губы в улыбке. Оттар подал ему горячего меда с пряностями. Инги, держа обеими руками чашу, с вялым любопытством рассматривал устройство печурки, приспособленной для быстрого разогрева котлов прямо на борту. Для войны человек изобретателен и находчив. |