Книга Сердцеед в Венецианской паутине, страница 55 – Натали Карамель

Легкая беседа, комплименты, обсуждение спуска «Маркизы» и выгодного контракта (тут Дзено расцвел, принимая поздравления). Изабелла искусно, как опытный штурман, направляла разговор к личному.

«Ваш альянс с синьором Дзено, граф, — произнесла она, томно обмахиваясь веером, который казался продолжением ее изящной руки, — говорит о вашем даре видеть перспективу. Как, говорят, и ваша супруга? Елена? Слышала, она также не страшится новизны… Чем именно она увлечена?» Вопрос висел в воздухе, легкий, но с подтекстом.

Мысль о Елене ударила теплом. «Парфюмерией и косметикой, синьора маркиза, — ответил я, и голос сам смягчился. — Елена обладает… волшебным чутьем. Ее духи, эликсиры — это не товар. Это попытка уловить суть красоты, даровать уверенность, подчеркнуть то, что даровано природой.» Я не смог сдержать улыбки, образ жены встал перед глазами. «Она… воплощение доброты и красоты в моем мире.»

Изабелла слушала внимательно, ее обычно острый взгляд чуть потеплел. «Вы поженились по любви? Редкая птица в наших кругах.»

«По огромной, взаимной любви, — подтвердил я твердо, глядя ей прямо в глаза. — Король видел в ней… ценный актив. Герцог де Лоррен был его ставкой. Но мой выбор… был предрешен. Елена. Я лишь… ускорил неизбежное.»

Изабелла долго смотрела на меня, ее веер замер. «Пошли на перекор королевской воле… — прошептала она, и в глубине ее глаз мелькнуло что-то новое — не просто интерес, а почти уважение. — Ради любви. Смелый ход, граф. Очень смелый.» Она сделала паузу, и взгляд вновь стал деловым, но уже с оттенком партнерства. «Эта парфюмерия вашей супруги… Новый ветер, граф. Как корабли Дзено. Как ваши школы. Венецианский рынок… алчет новинок. А я знаю, как их преподнести. Меня интересует сотрудничество.»

Сердце рванулось от удачи. Фортуна не просто улыбалась — она распахнула объятия! «Синьора маркиза, Елена будет вне себя от радости. Как и я. Обсудим детали завтра?»

«Завтра, — кивнула она с едва уловимой, но искренней улыбкой. — С удовольствием.»

Вечер тек, как хорошо смазанный механизм, наполненный смехом, музыкой, шелестом шелков. Луи, сияя как новогодняя елка, растворился в компании элегантной вдовы с глазами, полными обещаний, бросив на ходу: «Не жди к завтраку!». Я только покачал головой, улыбаясь. Но главным чудом вечера стала Катарина. Кто-то — возможно, сам Марко своей молчаливой волей, а может, Луи в порыве великодушия, или даже проницательная Изабелла — мягко ввели ее в орбиту общества. Гости, узнав вкратце ее историю (поданную тактично и без смакования ужасов), отнеслись к ней с потрясающей, почти материнской добротой и поддержкой. Дамы улыбались ей, как младшей сестре, мужчины говорили ободряющие, но ненавязчивые слова. Ни тени осуждения, ни капли высокомерия. Катарина сначала робко прижималась к стене, потом, подбадриваемая улыбками, начала расправлять плечи. Ее глаза, огромные и синие, сияли от нахлынувшего счастья и неверия. Она ловила каждый добрый взгляд, каждое ласковое слово, как умирающий от жажды — глоток чистой воды, бережно складывая эти мгновения в копилку своей новой жизни.

Когда последние гости, наполненные впечатлениями и вином, покинули палаццо, а последние аккорды музыки растаяли в ночи, Катарина подошла ко мне. Она не пыталась сдержать слез — они катились по ее щекам крупными, чистыми каплями, но это были слезы освобождающей, безудержной радости.