Книга Битва за сердцееда: Версальский фронт, страница 33 – Натали Карамель

— Мадам, воды? — робко спросила Мари.

Я кивнула, не в силах говорить. Горло было сжато тисками.

И тут стук в дверь. Мы все вздрогнули, как зайцы на взводе. Даже Колетт выронила карандаш. Мари бросила испуганный взгляд на меня, потом медленно пошла открывать.

Но это был не Ансельм с очередным смертным приговором-приглашением. И не капитан. В дверях стояла одна из служанок мадам де Ментенон. Женщина с бесстрастным лицом и безукоризненной осанкой, одетая в темно-синее, скромное платье.

— Мадам де Виллар, — произнесла она четко, без лишних церемоний. — Мадам де Ментенон просит оказать ей честь вашим присутствием на утреннем чае. Через полчаса, если вам удобно.

Тишина в комнате стала звенящей. Мари замерла с кувшином воды. Колетт застыла, не поднимая карандаш. Я почувствовала, как ледяной комок в груди чуть дрогнул. Ментенон. Не Дюбарри. Не король. Не Лоррен. Та самая Королева без Короны, чье предупреждение было жестким, но не жестоким. Чей взгляд читал мысли, но не искал унижения.

— Я… буду счастлива, — услышала я свой собственный голос, чуть хриплый, но уже не мертвый. — Передайте мадам, что я явлюсь с благодарностью.

Служанка кивнула и удалилась так же бесшумно, как появилась. В комнате повисло недоумение, смешанное с осторожной надеждой.

— Мадам де Ментенон? — прошептала Мари. — Это… это хорошо?

— Не знаю, — честно ответила я, уже поднимаясь с постели. Но это не Дюбарри. Это уже что-то. — Помогите мне одеться. Скромно. Очень скромно. Темно-синее, если есть.

Платье нашли. Простое, без излишеств, почти как у служанки Ментенон. Но чистое. Свежее. Оно не несло на себе тени вчерашнего дня. Капитан де Ларю, как всегда, ждал у дверей. Увидев направление — в сторону апартаментов Ментенон, а не Дюбарри, — его брови едва заметно поползли вверх. В глазах мелькнуло что-то вроде… одобрения? Или просто удивление?

Атмосфера в апартаментах мадам де Ментенон была такой же, как в первый раз: тишина, спокойствие, запах воска и старой бумаги. Никакой удушливой роскоши. Никаких стаек хихикающих девиц. Только она сама, сидящая у камина в своем кресле с прямой спинкой, и маленький столик с простым фарфоровым сервизом.

— Мадам де Виллар, — она кивнула, не вставая, но ее взгляд был… внимательным? — Садитесь, пожалуйста. Я слышала, вчерашний день был для вас… насыщенным.

Я села, стараясь держать спину прямо. Слышала. Конечно, слышала. В Версале все слышат.

— Насыщенным, мадам, — согласилась я, не вдаваясь в подробности. — Благодарю вас за приглашение. Оно… как глоток свежего воздуха.

Она слегка наклонила голову, принимая благодарность.

— Воздух в Версале часто бывает спертым, — заметила она, наливая чай. Не кофе — чай. Простой, горячий. — Особенно в определенных… покоях. — Она сделала паузу, давая мне понять, что знает, где я провела вчерашний день. — Иногда полезно сменить… атмосферу.

Она не стала расспрашивать о вчерашнем унижении. Не произнесла имени Дюбарри. Но каждое ее слово было поддержкой. Молчаливой, но ощутимой. Мы пили чай, говорили о нейтральном: о погоде, о новой книге, поступившей в королевскую библиотеку (она милостиво напомнила, что доступ у меня есть), о пользе рукоделия для успокоения души. Никаких наводящих вопросов. Никаких ловушек. Это был не допрос, а… передышка. Оазис разума в пустыне безумия.