Книга Летний сад, страница 230 – Полина Саймонс

Откуда выстрелил ваш муж? Он ведь не знал, что у Дадли есть пистолет, как он сообразил взять оружие и принести к двери спальни? Была ли возможность заставить этого человека отпустить вас без смертельного результата? Было ли это проникновением со взломом? Неудавшееся нападение, попытка изнасилования, попытка убийства? Было ли со стороны вашего мужа избыточным применением силы на той вечеринке, он ведь ударил другого мужчину просто из-за грубого замечания в ваш адрес? И не была ли избыточной реакция Дадли на избыточную реакцию Александра? И что делал в это время Стив Бэлкман?»

Из «Финикс сан» явились еще два репортера, они стояли в гостиной со своими блокнотами и камерами со вспышками, все записывали, чтобы опубликовать в утренних выпусках. «Он до вас дотронулся? Он вас ударил? Он вас порезал? Есть ли на вас ваша собственная кровь?»

Причинил ли он боль Татьяне? Никто не мог сказать наверняка, даже она сама. Только Александр ответил: нет, она не пострадала, она в шоке. Они беспокоились о ней. Они вызвали врача. Сержант Миллер сказал, что хочет отправить ее в госпиталь. Она отказалась. Александр полагал, что ей следует поехать. Она отказалась. С ней все в порядке, повторяла она. Она сиделка, она все знает о таких вещах.

Текли часы. Александр оставался в спальне с полицейскими. Татьяна могла видеть его мельком: он шагал по комнате, курил, садился на кровать. Потом они закрыли дверь, и она снова заплакала. Тело Дадли все так же лежало на полу за окровавленным диваном, на котором она сидела.

Наконец Александр вышел из спальни. Она отчаянно вцепилась в него, уткнулась лицом. Он все повторял: «Тише, тише…» Его руки обнимали ее. Внезапно его близость испугала ее. Она опять заплакала, оттолкнула его. Полицейские, работники «скорой», репортеры стояли молча, пока Александр, прижимая к себе ее окровавленную голову, продолжал ее успокаивать.

– Таня, – шептал он, – тише, тише… Ну же… Наверное, ей нужен укол, – сказал он наконец, вставая, чтобы принести ее медицинскую сумку. – Она не в себе.

– Я в порядке, – твердила она, но все так же дрожала.

Она посмотрела на Александра, вставшего и закурившего. Он был спокоен. Он не был взволнован, его руки были тверды, движения обычны. Он полностью владел собой. Татьяна вспомнила его на холме у Берлина, окруженного пулеметами, гранатами, полуавтоматическими пистолетами, автоматическим оружием, – одного в окопе, систематически отгонявшего батальон солдат, которые ползли, бежали, поднимались на холм, чтобы убить его, убить ее.

– Тот человек поднялся на наш холм, чтобы захватить мою жену, – сказал Александр полицейским без каких-либо эмоций, с сигаретой в зубах. – Посмотрите на дверь. Замок парадной двери взломан, одна из петель тоже.

Полицейские собирались проверить историю побега из тюрьмы в Монтане. Они собирались поговорить с Бэлкманом о том, что он нанял человека, подозреваемого в побеге из тюрьмы, подозреваемого в убийстве. Это федеральное преступление – наём человека, подозреваемого в тяжком уголовном преступлении.

Как Дадли узнал, где живет Александр? Кто мог дать Дадли его адрес? И если это Стив Бэлкман, он должен был сделать это до вечеринки, потому что после нее он уже говорить не мог. И зачем Стив мог это сделать – сообщить Дадли адрес Александра? «Уж этот Стив Бэлкман», – сказал Миллер, качая головой. Обожает неприятности, причиняет неприятности, постоянно в неприятностях. «Да, так вот, – сказал он. – На этот раз мы не скроем это от газет, что бы ни делал его отец».