Онлайн книга «Летний сад»
|
Детки-детки-детки И не только Аманда обзавелась малышом. Что вообще происходило в Финиксе? Александр не мог пройти через индейский рынок, зайти в кафе-мороженое или на тропу Апачи, не увидев едва начинавших ходить малышей, младенцев, двойняшек везде, где угодно. Он играл с Энтони в баскетбол на спортивной площадке в Скотсдейле – и везде были дети, многочисленные, как цветы на лугах, – маленькие мальчики, маленькие девочки, розовые, голубые, желтые, зеленые, круглолицые, белокожие и смуглые, темно-шоколадные и всех промежуточных оттенков кожи. Перед жилищем для женатых пар в Юме, где они когда-то провели месяц, стояли в ряд двенадцать машин. Призрачный город в Суперстишн? Детки. Музей «Пуэбло-Гранд»? Детки. Кому понадобилось водить детишек в индейский музей? Или к Национальному монументу в пустыне Сонора? Александр не мог посмотреть в сторону гигантских кактусов сагуаро, попутно не увидев при этом толпы детишек. Это было главной темой в любом разговоре, и последней тоже. Кто еще забеременел? Кто только что родил, у кого появился третий? Когда они переберутся в дом побольше и сколько детишек планируют иметь? Александр даже сделал это девизом своей фирмы. Он говорил всем, кого нанимал, и всем перспективным домовладельцам, что его цель – построить им дома по самым высоким стандартам, но быстрее, чем нужно женщине, чтобы произвести на свет человеческое существо. Одной не беременной женщине он сказал: – Вот такие дела. Я об этом позабочусь. Это явно нужно брать в свои руки. Женщина улыбнулась: – В руки? Возможно, именно эта маленькая ошибка анатомии и есть проблема. Он полностью отдался делу создания малыша, так же как отдавался любому делу, – с чувством долга, неустанно и сознательно. Но целый год его старания ни к чему не приводили. Он даже перестал курить в доме, заявив, что никотин вреден для легких Татьяны, некогда перенесших туберкулез. – Это твой дом, – возразила она. – Кури где хочешь. А ребенка не в легких вынашивают. Они все ждали и ждали; Александр сдерживал дыхание в те дни, когда они могли что-то узнать, а когда еще один месяц проходил впустую, выдыхал и продолжал, и старался еще месяц. Малышей не было, зато были купания в декабре! Погружаться в подогретый бассейн ночами, под пустынными звездами… А иногда Александр не включал подогрев, и они погружались в воду нагишом – ох, это был ледяной восторг, бесконечная радость! Детей не было, зато были песни Розмари Клуни, «желавшей получить часть его сердца», и Эндрю Систерса, который «хотел быть любимым», и Александр занимался любовью с Татьяной ночью на одном из шезлонгов на террасе и напевал «Если бы я знал, что ты придешь, я испек бы торт», а Татьяна бормотала: «Тише, тише!» Потом под песню о Волге, которую он также пел когда-то, пробираясь через Белоруссию, Александр засыпал гравием подъездную дорогу к дому, заливал бетоном баскетбольную площадку для них с Энтони и сооружал плоский навес от солнца для их машин. Вооруженный одной лишь мелодией «Яблочка», с помощью которой он добрался до лагеря смерти в Майданеке, в Польше, Александр пытался избавиться от кактусов чолья. Эти кактусы цеплялись за все, что оказывалось рядом с ними, – за кожу, резину, подошвы ботинок Александра – и прокалывали все, раскидывая свое семя; они размножались стремительно; они были настоящими злыми духами, эти чолья. |