Онлайн книга «Летний сад»
|
– И как велика эта столовая? – Татьяна всмотрелась в чертеж. – Двадцать четыре фута на пятнадцать. С камином. – Очень большая. – Я мыслю широко, – бодро откликнулся Александр. – Через три поколения здесь будет множество детей. Смотри… кухня соединяется с комнатой отдыха галереей с окнами до потолка, для растений, и еще длинная стена для фотографий. А здесь, слева, – детские спальни. А справа крыло для наших самых уединенных хозяйских покоев… – Ты это так называешь? Хозяйские покои? – Не я так называю. Это так и есть. Ты вообще слушаешь или подшучиваешь? – А почему я не могу слушать и подшучивать? Ладно-ладно, я слушаю. – Татьяна изобразила серьезность. – А это что? – Камин, он выходит и в спальню, и в ванную комнату при ней. А тут, прямо рядом, личный маленький садик, он смотрит и на горы, и на долину. Я хочу сделать его для нас закрытым, с наружным камином. – Мне нравится камин в спальне, – тихо сказала Татьяна, продолжая расчесывать волосы, но немного быстрее. – Мне бы хотелось иметь его прямо здесь. – Ну да… Только в трейлерах не ставят камины. А этот дом из известняка, плитняка, терракоты, и пол из твердых пород дерева… Кроме нашей спальни – там ковер от стены до стены. – Он ухмыльнулся от уха до уха. – На чем я остановился? Ах да. Крытая терраса идет по всей задней части дома. И там патио и дорожка к бассейну. – Весьма необычно, – заметила Татьяна. – Ванные комнаты – белые, как раз так, как тебе нравится. Кухня белая. Но посмотри сюда: видишь этот островок? Это самая важная черта всего дома. – Даже важнее, чем камин между спальней и ванной комнатой? – Почти. Представь этот черный гранитный островок, похожий на святилище Вишну в Большом каньоне, он в центре твоей кухни, в сердце твоего дома. На этом островке ты готовишь еду и месишь тесто, здесь твои дети и твой муж сидят на мягких барных стульях, и едят твой хлеб, и пьют твой кофе, и ссорятся, и шумят, и читают газету, и рассказывают о прошедшем дне, и обо всем, что происходит в мире. И так начинается каждый день, так он продолжается и кончается. Играет музыка, и в твоей кухне никогда не бывает тихо. – Ну да, в изоляции и в одиночестве в горах, – пробормотала Татьяна. – Да. В уединении, чтобы кричать, плакать, плавать, спать. В уединении для всего. – Шура, – нежно произнесла Татьяна, – это прекрасная мечта. Я ее вижу. Я ее понимаю. Я ее чувствую. И как только я забеременею, мы построим наш дом. Напомнив о растущей необходимости уединения уже теперь, поскольку Энтони рос и уже больше осознавал то, что происходит в их маленьком доме, Александр, потративший четыре года на изменения, уточнения и улучшение плана, осторожно предложил все равно построить дом. Татьяна мягко отклонила мысль. – Кто будет следить за укладкой полов, и фурнитурой, и покраской и так далее? Это работа на целый день. Аманда могла бы, но она теперь не работает. А я не могу. Слишком занята. Александр затих, как ему показалось, на добрый час; он смотрел на план, сидя на их кремово-алом покрывале. – Значит, освободи часть времени, – сказал он наконец, подняв голову и глядя на Татьяну. Она мягко и влюбленно посмотрела на него с другой стороны кровати. – Шура… как только я забеременею, я брошу работу. И мы построим наш дом. Зачем спешить? – Она улыбнулась. – У нас пока есть нужные нам вечера. У нас есть все, – прошептала она. – И у нас масса уединения. |