Книга Летний сад, страница 356 – Полина Саймонс

– Перестань смеяться. Перестань, или я тебя трахну прямо здесь, в ресторане, у всех на глазах…

Он не мог удержаться. Наклонившись, он прижался губами к ее декольте.

Покрасневшая, смущенная и крайне довольная Татьяна хрипловато произнесла:

– Муж мой, это уж слишком непристойно – так реагировать на беременную женщину.

Александр улыбнулся, обнял ее за плечи:

– Почему? Думаешь, заниматься любовью с беременной женщиной – это уж слишком?

Ее ладонь лежала на его предплечье, они смотрели друг на друга, моргая, не находя слов.

– Что? – спросила она.

– Ничего.

Он рассматривал ее лицо. «Просто я по-прежнему не могу отвести от тебя взгляда».

Прижав к себе ее голову, поглаживая ее живот, он поцеловал веснушки возле носа, легонько поцеловал в губы.

– Как сегодня наш картофельный оладушек?

Это было напоминанием о ноябрьском нересте лосося, в итоге производящем молодь, которую подавали в жареном виде с картофелем.

– Вертится, колотит ножками, брыкается. Истинный воин, как его отец.

Александр вспомнил, как прошлым вечером помогал ей выбраться из ванны, наблюдал, как она вытирается, а когда уже он не мог больше этого выносить, упал перед ней на колени, обхватил руками ее огромный, плотный, все еще влажный живот и прижался губами к пупку.

– Если это мальчик, – сказал Александр в ресторане, – я хочу назвать его Чарльз Гордон – в честь святого воина, защитника Хартума. Для суданцев он был королем Гордоном, они называли его Гордон-паша. И мы сможем звать мальчика Пашей.

Татьяна моргнула раз-другой.

– Как хочешь, любовь моя, – сказала она.

– А если это девочка, я хочу назвать ее Джейни.

– Как хочешь, любовь моя, – прошептала Татьяна. Она глотнула немного шампанского и почтительно коснулась ладонью его щеки. – В ту белую ночь, оставив тебя в Летнем саду, я летела домой на крыльях по лазурным небесам. А потом я обрела красные крылья – я полюбила тебя, – и это случилось в ту летнюю ночь, когда мне еще не было семнадцати, а тебе было двадцать два…

С цветами и подарками Александр привез Татьяну домой в своем верном грузовике – «шевроле» сорок седьмого года выпуска, который уже проехал 194 000 миль. Ее машину они оставили на стоянке у Бобо.

В эту летнюю ночь горели тысячи звезд и раскрылись цветы царицы ночи, орхидейного кактуса, а на лиловом рассвете пели птицы.

Второе пришествие

Знойной августовской ночью, через две недели после того, как они перебрались в свой новехонький великолепный дом с коричневато-красной черепичной крышей, в дом, пахнувший свежим деревом, свежей краской и срезанными цветами, на их огромной кровати, где они спали, и любили, и ссорились, где были убраны одеяла и постланы новые простыни, в голубом ночном свете горбатой луны лежала Татьяна. Роды близились. Ее устроили в изножье кровати. Гардины на стеклянной двери в их огороженный сад были раздвинуты, лунный свет лился внутрь, и другого освещения в спальне не было, потому что полутьма успокаивала Татьяну. Энтони сидел в своем крыле, в другой части дома.

Их добрая подруга, официальная акушерка, Кэролайн Камински сидела на табурете в изножье кровати, а Александр, которому полагалось сидеть на своем табурете у головы Татьяны, вскакивал каждые несколько минут и становился рядом с Кэролайн. Центральный кондиционер был выключен; температура в комнате равнялась температуре утробы. Александру было так жарко, что ему пришлось, извинившись перед Кэролайн, снять футболку, и теперь он стоял, обнаженный до пояса, в длинных кальсонах, и повторял: