Книга Летний сад, страница 357 – Полина Саймонс

– Когда, когда, когда, ей этого просто не выдержать…

– Я выдержу так долго, как понадобится, Шура, – шептала Татьяна.

– Александр, сядь рядом с женой. Возьми ее за руку. Здесь смотреть не на что, приятель, пока что не на что.

Александр отходил, приносил Татьяне воды, сидел рядом несколько нервных секунд, растирал ей руки, гладил, шептал, целовал, а потом, как только видел, что живот напрягается, снова вскакивал и вставал у ее ног, мешая Кэролайн.

– Таня, твой муж просто невозможен. Он всегда такой?

– Да, – выдыхала Татьяна. – Он всегда такой невозможный.

– Он мне мешает. Заставляет нервничать. Александр, уйди, дай мне свободу действий, ты нужен своей жене. У меня никогда при родах не присутствовали мужья, – сказала Кэролайн, – и теперь я понимаю почему. Это очень напрягает. Не думаю, что это для мужчин. Таня, вели ему сесть. Александр, ты явно меня не слушаешь, но ты ведь послушаешься, если тебе скажет жена, да?

– Я сделаю все, что велит мне жена, – сказал Александр, стоя столбом в изножье кровати.

Татьяна улыбнулась:

– Кэролайн, позволь мне пнуть мужа. Мои ноги все равно соскальзывают с кровати. Шура, сядь на табурет или куда тебе удобнее и удерживай мою ногу, пока Кэролайн держит другую, ладно?

Он опустился на пол на колени и стал держать ее ногу, а Кэролайн, сидя на табурете, держала другую. Живот судорожно дергался, Татьяна напрягалась, Александр дышал с трудом.

– Кэролайн, посмотри – это что, макушка?

– Да…

И тут даже Кэролайн улыбнулась.

– Почти… Это макушка.

Александр отвлекся на тридцать секунд, чтобы встать, наклониться к жене, поцеловать ее влажное лицо, прошептать:

– Ты здорово справляешься, детка… Головка. Татьяша, почти, господи, почти…

– Больно, Таня? – спросила Кэролайн. – Ты такая храбрая. Александр, твоя жена такая храбрая…

Она всегда со всем справлялась.

– Да, – сказала Татьяна. – В конце концов, у меня всегда был высокий болевой порог. Я могу пройти через это чистилище.

Размах рук Александра был достаточно широк, чтобы он мог, стоя на коленях, одной рукой держать ее ногу, а другой – руку. Когда началась следующая схватка, это был самый худший для нее момент, она, наверное, закричала, но Александр почти ничего не слышал, он видел лишь, как медленно появляется головка младенца. Напряженное тело Татьяны расслабилось на несколько секунд, и Александр, отпустив ее ногу, потянулся мимо Кэролайн и коснулся липкой мягкой головки размером с грейпфрут.

– Александр, не трогай! – прикрикнула Кэролайн.

– Кэролайн, пусть трогает, – сказала Татьяна.

– Александр, успокойся, все уже в порядке, – сказала Кэролайн. – Дитя будет здесь через полминуты. Я его обмою, заверну в одеяльце. Я дам его тебе подержать, но, пожалуйста, ради любви Господней, дай мне закончить работу. Сядь рядом с женой.

– А где же все остальное? – спросил Александр, держа ладонь на голове младенца.

– Будь терпелив, Александр, остальное дальше. Иди сядь, говорят тебе.

Задыхавшаяся Татьяна молчала, ее глаза были полузакрыты. Она шевельнула рукой. Александр, ни на миллиметр не сдвинувшись с места, потянулся, наклонился к нагой Татьяне – а другая его рука так и оставалась между ее ногами, на головке младенца, – и поцеловал жену. Он был так разгорячен, он обливался потом, почти так же, как она. Выпрямившись, он отказался отодвинуться, чтобы не мешать Кэролайн, а она повторяла: