Книга Летний сад, страница 486 – Полина Саймонс

– Почему всего пинту? – говорит Энтони. – Бери побольше!

Отталкивая с дороги брата, к отцу подходит Ребекка, хватает его за руку, а он высвобождается, чтобы взять еще одно печенье. Она снова его хватает и нетерпеливо спрашивает:

– Бабуля, спроси папу, что он думает о Вашингтоне? Спроси!

– Бекки, милая, твой отец прямо здесь стоит. И я разрешаю тебе самой его спросить.

– Он не хочет мне говорить!

– А тебе это важно ли? – говорит Энтони. – Пойдем. Я должен вернуться в кабинет, разобраться. Том, ты идешь?

– Этот парень, Вашингтон, здорово играет в баскетбол! – сообщает десятилетний Томми. – А это дорогого стоит.

– Па, – говорит Рэйчел, подход к отцу слева и тыча его в бок. – Почему ты не говоришь бабуле, что дед кричит перед телевизором такое… и малыш его слышит!

Высокие, как модели, девочки, одинаково накрашенные, одинаково одетые, неразличимые и великолепные, стоят по обе стороны от отца и одинаково влюбленно смотрят на него.

Энтони подмигивает Тому:

– А мы ей и не скажем, да, приятель? – Он смотрит на дочерей. – Может, вы от меня отстанете? Том, где твой брат? Дядя Гарри хочет, чтобы он посмотрел «Самсона», пока его дед не успокоится.

– Дед сам торчит перед телевизором, – шепчет Рэйчел с широкой усмешкой, но тихо, чтобы младшие не услышали, – и посылает всех куда подальше.

– Тише! – вскрикивает Татьяна. – Рэйчел Баррингтон!

– А что? Он твой муж.

Качая головой, Татьяна берет Томми за руку, кладет в салфетку два последних овсяных печенья и уходит из кухни по длинной широкой галерее с цветами, и картинами, и окнами от пола до потолка в семейную гостиную, где останавливается за диваном и наклоняется над седой головой.

– Шура, – тихо говорит она, протягивая ладонь, на которой лежат печенья, – будь умницей. Не учи пока что малышей всему, что знаешь.

Александр, не сводя глаз с экрана, берет одно печенье, бросает в рот, слегка наклоняет голову к Татьяне и говорит резковатым баритоном:

– Я вел себя хорошо. Я зажимал ему уши. И если ты видишь разницу… Черт, когда же перерыв? Мне нужно закурить!

Томми топчется у дивана:

– Деда, а как насчет шахматной доски? Можем мы пойти ее закончить?

– Хорошая идея, приятель, – говорит Александр. – Пошли прямо сейчас.

Встав, он поворачивается к Татьяне. Хотя его волосы поседели и стали реже, они не выпадают. Татьяна сама каждый месяц подстригает их электрическими ножницами. Много и другого, что возраст не отобрал у Александра: его рост, его выправку, его руки – с железным рукопожатием, подобным тискам, и с нежностью, подобной легкому перышку; руки, которые по-прежнему работают в его сарае, вырезают шахматные фигурки, подстригают кусты, держат поводья лошадей и поднимают детей, ласкают жену. Его руки несут его в бассейне и поддерживают его вес в постели; и его глаза не меняются – они все так же смотрят из-под слегка поседевших бровей, все так же иногда внезапно щурятся.

– Эй! – кричит Александр двум мальчикам, что вертятся перед столовой. – Да, вы, Тристан и Трэвис, поосторожнее! Сколько раз нужно вам говорить? Больше не повторю, слышите? Никаких шумных игр в доме! Все эти ваши безобразия творите снаружи.

Прежде чем Гарри успевает хотя бы встать с дивана и сердито посмотреть на своих сыновей, они мгновенно и молча отправляются наружу. Александр улыбается Татьяне, а Томми тянется к его руке.