Онлайн книга «Летний сад»
|
Все эти годы он решительно отказывается от протезирования; работающий протез при его повреждениях невозможен, а чисто косметический он считает оскорбительным. Он все так же ощущает жгучую, острую боль и чувствует нервные импульсы в фантомной руке, когда испытывает напряжение. Нервное подергивание он ощущает постоянно. Но хотя есть многое, чего он не может делать (играть в гольф, вырезать фигурки), в остальном он успешно справляется с жизнью, и люди, которые его знают, давно перестали замечать отсутствие руки. А те, кто его не знает, но служит с ним, не спрашивают, потому что Энтони генерал, а никто не станет задавать вопросы генералу, если ему не предложат это сделать. Гражданские иногда спрашивают. В магазинах, на улице, во время парадов ветеранов они говорят: – Эй, приятель, что это с тобой произошло? И он отвечает: – Вьетнам. Они присвистывают, качают головой; обычно слова «Вьетнам» достаточно. Иногда могут полюбопытствовать: – Подстрелили? И тогда он им рассказывает: – Нет. Я был в лагере военнопленных, и вьетконговцы отрезали мне руку по частям, начиная с пальцев, потому что я продолжал убивать охранников, которые меня мучили. После этого слышались только вздохи. В семьдесят девятом Энтони женился на женщине из Индонезии, Ингрид, – она была учительницей музыки у Джейни. Джейни познакомила ее со своим тридцатишестилетним братом на зимнем концерте. Ингрид было двадцать четыре года. Джейни рассказала о нем все – где он воевал, сколько сроков отслужил во Вьетнаме, сколько у него наград, сколько раз он был ранен. Она даже упомянула, как бы мимоходом, что теперь у брата только одна рука и что он любит петь. Ингрид была необычной, музыкально одаренной, впечатляющей. Энтони женился на ней четыре месяца спустя, и его дочери Рэйчел и Ребекка родились в восьмидесятом. К великому разочарованию матери, обе они, хотя и поступили в Гарвард, выбрали разные направления: Рэйчел погрузилась в изучение русского языка и России, а Ребекка предпочла английскую литературу. Обе они были черноволосыми евразийскими красавицами, собрав в себе самые яркие русско-итальянско-индонезийские черты. Тех, с кем они встречались, ошеломляла их внешность. На первом курсе они выпустили календарь для сбора средств семьям пропавших без вести и военнопленных вьетнамцев. Этот календарь («только для взрослых») был назван «Девушки-плющ» и был самым продаваемым календарем в Гарварде. Они заявили, что их отец слишком стар для него. В этом году по требованию публики они выпустили новое издание. Именно так Вашингтон впервые обратил внимание на Ребекку: он купил календарь. В 1985 году, после двух выкидышей, Ингрид наконец подарила Энтони сына, Энтони Александра Третьего. Потом снова выкидыш, и в 1989 году родился Томми. По иронии судьбы из четверых детей Энтони только Энтони-младший унаследовал музыкальный дар матери и отцовский голос; по иронии, потому что Энтони-младший скорее дал бы сварить себя в масле, чем прикоснулся бы к клавишам или позволил себе испустить какую-нибудь лирическую ноту. Он играл на пианино и пел, пока был маленьким, даже играл на гитаре, но не более того. После возвращения из Вьетнама, когда они похоронили Тома Рихтера в Арлингтоне, Энтони жил с Викки. Она бросила работу, перестала носиться по всему миру; она путешествовала только с ним, всегда была рядом. Поскольку Викки любила всех шокировать, она обожала отвечать на вопрос любопытных о том, как долго они знакомы с Энтони, так: «О, мы вместе – с небольшими перерывами – со дня его рождения». А самым бесцеремонным, намекавшим на его однорукость, могла сказать: «Да вы не думайте, он все тот же хищный зверь». |