Онлайн книга «Летний сад»
|
Она быстро наклонилась к нему, приподняв бедра и слегка отстраняясь. – Скажи, – зашептала она ему в лицо, – почему тебя перестали интересовать мои волосы? – Не перестали. – Нет, перестали. Ну же! Ты же говоришь со мной. Объясни почему. Затихнув, Александр убрал ладони с ее бедер и сжал ее колени. – Объясни! Почему ты не прикасаешься ко мне? Александр помолчал, не глядя в ее вопрошающие глаза. – Эти волосы больше не мои. Они принадлежат другой Татьяне, нью-йоркской, с красным лаком на ногтях, на высоких каблуках, танцующей, они принадлежат жизни с Викки, жизни без меня, когда ты думала, что я мертв, – что ты и должна была думать, само собой. Я не против тебя. Но они напоминают мне об этом. Видишь, я откровенен с тобой. Татьяна прижала ладонь к его щеке. – Хочешь, я их обрежу? Прямо сейчас обрежу. – Нет. – Александр отвернулся. Они помолчали. – Разве ты не заметила? Никогда ничего не бывает достаточно. Я не могу ласкать тебя как следует. Я не могу сделать тебя счастливой. Я не могу сказать тебе что-то правильное, хорошее. А ты не можешь избавить меня от того, что я приобрел на этом чертовом пути. Татьяна была разочарована. – Но ты здесь, и ты прощен за все, – тихо сказала она, садясь и закрывая глаза, потому что не могла видеть его татуированные руки и исполосованную шрамами грудь. – Скажи честно… разве тебе не кажется иногда, что все это – все это – и вся эта журнальная ерунда… куда тяжелее для нас обоих? Эти тесты просто подчеркивают абсурдность нашего притворства, когда мы делаем вид, что мы нормальные люди. Разве ты не думаешь иногда, что тебе было бы легче с этим твоим Эдвардом Ладлоу в Нью-Йорке? Или с Тельмой? Никакой истории. Никаких воспоминаний. Ничего не нужно преодолевать, ничего не нужно возвращать. – Для тебя так было бы легче? – Ну, я бы не слышал, как ты плачешь каждую ночь. Я бы не ощущал каждую минуту своей жизни как провал. – О боже мой! Да о чем ты говоришь? – Татьяна попыталась отодвинуться от него, но Александр удержал ее на месте. – Ты знаешь, о чем я говорю, – сказал он, и его глаза вспыхнули. – Мне хочется полной амнезии! Я хочу, чтобы мне сделали чертову лоботомию! Чтобы я вообще никогда не мог думать. Посмотри, что с нами стало – с нами, Таня! Разве ты не помнишь, какими мы были раньше? Только посмотри, что стало теперь! Его долгая зимняя ночь привела его в Кокосовую Рощу через поля и деревни трех стран, по которым Александр крался, чтобы добраться до моста к Святому Кресту, через реку Вислу, чтобы выйти к горам и сбежать из Германии, спасти Пашу, дойти до Татьяны. И он потерпел неудачу. Он каким-то образом всегда делал неверный выбор. Александр это знал. Энтони это знал. Когда сын спал, его родители часами бессмысленно бродили по полям и рекам Европы, по улицам Ленинграда… И не хотели этого снова. – Перестань, – прошептала Татьяна. – Просто перестань! Ты не потерпел неудачу. Ты не так смотришь на все. Ты выжил, вот и все, это и есть главное, и ты это знаешь. Зачем же ты так? – Зачем? Ты хочешь все отбросить, когда сидишь нагая на моем животе, распустив волосы? Ну ладно. Ты не хочешь все забывать? Тогда не задавай вопросов. Выключи свет, заплети косы, убери от меня… – Он запнулся. – Отодвинься от меня и молчи. Татьяна ничего такого не сделала. Она не хотела все отбрасывать; чего она действительно хотела, хотела отчаянно, – это чтобы он ласкал ее. Хотя боль в ее сердце, вызванная его словами, не утихала, все же боль желания в ее лоне также не становилась слабее. Татьяна смотрела на его лицо. Мягко гладила его грудь, руки, плечи. Наклонившись к нему, скользила влажными мягкими губами по его щекам, шее, а немного погодя, почувствовав, что он успокоился, прошептала: |