Книга Летний сад, страница 56 – Полина Саймонс

– Шура… это же я, твоя Таня, твоя жена…

– Чего ты хочешь, Таня, жена моя?

Его руки скользнули от ее бедер к талии, потом к волосам.

Она стыдилась своей страсти. Но от стыда желание не ослабевало.

Его руки снова спустились к ее бедрам, раздвигая их.

– О чем ты вообще? – прошептал Александр. – Объясни. Скажи мне.

Она передвинулась выше, коснувшись грудью его губ.

Прижавшись к ней, он снова застонал, его губы раскрылись.

Татьяна зашептала со стоном:

– Я хочу, чтобы ты гладил мои волосы… пропускал их между пальцами, как когда-то. Я всегда любила это – твои прикосновения… – Она дрожала всем телом. – Сжимай меня крепко, так крепко… да! Как тогда… ты помнишь? Разве ты не помнишь?

Татьяна очень медленно продвигалась выше и выше, пока не оказалась стоящей на коленях над его приоткрытым ртом.

– Пожалуйста, пожалуйста, милый Шура, – шептала она, – прикоснись ко мне… – Она схватилась за изголовье кровати и слегка опустилась. – Пожалуйста… прикоснись ко мне, как это бывало…

На этот раз Александра, окончательно задохнувшегося, не пришлось просить снова. Когда Татьяна ощутила, как его руки раздвигают ее, как его теплые, мягкие губы прижимаются к ней впервые после их возвращения в Америку, она едва не потеряла сознание. И заплакала. Она просто не могла сдержаться; и если бы не изголовье кровати и стена, она бы просто упала вперед.

– Тсс… Татьяша… тсс… я смотрю на тебя, и знаешь что… оказывается, этот светлый тон… это мой любимый цвет…

Она не могла выдержать его дыхания, она пыталась держаться прямо. Плача, плача от счастья, от возбуждения.

– Пожалуйста, не останавливайся… о боже, о да… Ох, Шура… Шура… Шура…

* * *

На следующее утро перед работой, когда он вошел в кухню, чтобы выпить кофе, Татьяна сказала, отчаянно краснея:

– Александр, чего тебе хочется на завтрак?

И он, приподняв ее и посадив на кухонную стойку перед собой, обнял и с безумным взглядом сказал:

– А, значит, утром я снова Александр? – И впился в ее губы.

Лаверс-Ки

В сырое воскресенье – когда весна бурно переходила в лето – Александр позаимствовал одномачтовый шлюп и повез их в залив, где, как они думали, будет прохладнее на ветру. Тем не менее на едва заметном бризе было лишь еще более душно, но, поскольку они были одни в море, Александр разделся до плавок, а Татьяна – до бикини, и они мирно плыли под солнцем в зените. Александр прихватил две удочки и немного червяков. Ветер был подходящим. Парус поднят. «Пойдем со мной, – тихо просила ветер Татьяна, – и я сделаю тебя ловцом людей». Они плыли по безмятежным водам Бискейна, на юг, к парку Лаверс-Ки, где Александр бросил якорь, чтобы они могли пообедать. Энтони заснул после того, как помог отцу снова поднять парус. Он прислонился к матери и расслабился. Татьяна с улыбкой устроила его поудобнее, поближе к себе.

– Понимаю, что он чувствует. Здесь так спокойно. – Она закрыла глаза.

Александр позволил шлюпу плыть по воле стихии, а сам подошел к Татьяне и сел рядом с ней на белую скамейку у руля. Он закурил, налил ей немного выпить; они просто сидели покачиваясь.

Когда они говорили по-русски, это напоминало им о других временах. Часто они говорили и на английском, но в это воскресенье на шлюпе был русский.

– Шура? Мы здесь уже шесть месяцев.

– Да. А снега не было.

– Но мы пережили три урагана.