Книга Татьяна и Александр, страница 267 – Полина Саймонс

– Почему вы так на него смотрите? – вдруг спросил Каролич.

– Как? – тихо спросила она.

– Даже не знаю.

– Я устала. Наверное, вы правы. Это для меня чересчур.

– Так оставьте его. Пойдемте в дом. У нас будет приличный обед. – Он улыбнулся. – Вчера вы не пили вино. Вино очень хорошее.

– Нет, я закончу здесь.

Она отстригла волосы и осторожно промыла рану Александра. У него был порез на коже головы над ухом, и кровь запятнала шею и рубашку. Кровь уже запеклась. Сколько времени он здесь находится? Лицо у него было опухшее, с синяками под глазами и подбородком. Избивали ли его? В полумраке она различала черноту запекшийся крови, белизну его рубашки, черноту его волос и глаз. Он давно не брился, давно не мылся. Давно к нему никто не прикасался. Едва дыша, он лежал у нее на руках с закрытыми глазами. Лишь сердце громко стучало. Он лежал у нее на руках такой тихий, умиротворенный, весь в ее власти. Она ощущала все это в нем, сама чувствуя то же самое. Ей безумно хотелось склониться к нему, что-то сказать, и, изо всех сил стараясь сдержаться, она сильно прикусила губу, и ее кровь закапала прямо на лицо Александра.

– Медсестра, на заключенном кровь.

Александр заморгал и молча поднял глаза на Татьяну.

– Ничего страшного. – Татьяна слизнула с губ кровь и опустила тряпочку в прохладную воду. – Расскажите, что с ним случилось.

Каролич хихикнул:

– Он у нас уже почти год. Поначалу он вел себя хорошо, усердно работал, валил лес, был спокойным образцовым зэком, неутомимым трудягой, и его щедро награждали. К несчастью, начиная с ноября он несколько раз пытался сбежать, его помещали в тюрьму, а потом возвращали в барак. Он считает, что это гостиница. Приходит и уходит, когда вздумается. Казалось бы, после семнадцати попыток можно было чему-нибудь научиться, но это не так.

– А пошел ты! – бросил Александр.

– Тсс! Мужик не обучен хорошим манерам. Ну это не важно. – Каролич понизил голос. – Он здесь не останется.

– Да?

Татьяна, промывая запястья Александра, незаметно сунула две шпильки из своих волос ему в руку.

– Да, – кивнул Каролич. – Его вместе с тысячью других завтра отправляют на Колыму. – Тихо рассмеявшись, он ткнул Александра в ребра дулом автомата. – Попробуй сбежать оттуда.

– Прошу, не провоцируйте заключенного, – сказала Татьяна, приступая к бритью бороды. – Почему на нем не тюремная одежда?

– Он снял это с санитара в лазарете. Схватив его, мы бросили его сюда, в чем был. Очевидно, ему здесь нравится. Он всегда хочет вернуться.

– Почему он в крови, в синяках? Его били?

– Сестра, вы меня услышали? Семнадцать раз! Били! Ему повезло, что остался в живых. Что, если бы вчерашний мужик семнадцать раз сделал с вами то, что собирался сделать? Сколько вы терпели бы, прежде чем сказать: «Хватит!» – и избить его до смерти?

Татьяна опустила взгляд на Александра. У того потемнели глаза.

– Медсестра, он испачкал вам всю вашу симпатичную белую униформу, – брезгливо произнес Каролич. – Пусть ляжет на солому. Ему плевать, побрит он или нет. Он не привык к подобному обращению. И ему это ни к чему.

Она отпустила Александра. Его запястья были обмыты и забинтованы, волосы подстрижены и вымыты, рана на голове обмыта и забинтована. Она даже заставила его прополоскать рот содой с перекисью водорода. Теперь ей осталось убедиться в том, что у него ничего не сломано.