Книга Бандит Ноубл Солт, страница 119 – Эми Хармон

– Иди в ванную в коридоре, не в ту, что в спальне, чтобы родителям не мешать!

Он слишком сердился на своих родителей, ведь они не удосужились объяснить ему, что случилось, и он весь последний час терзался, не зная, в чем дело. Какое-то время назад он слышал, как Бутч – довольно шумно – ходил по комнате, как в ванной лилась вода. Значит, мама точно не спит.

Он прижался ухом к двери, забыв о просьбах и предостережениях Эммы, и вслушался в происходившее там, куда его не хотели пускать.

Всего он не разобрал, но услышал достаточно, чтобы понять три вещи. Лорд Эшли – его отец. Лорд Эшли на протяжении долгих лет обижал маму. Маме нужно спрятаться, но из-за Огастеса она не может этого сделать.

Повсюду, куда бы он ни пошел, на него смотрели. Его легко было запомнить. А значит, лорд Эшли рано или поздно их отыщет. И Ноубла тоже. И сообщит пинкертонам. И еще полицейским. И тогда Ноубла у них с мамой заберут. И повесят. Сунут его голову в петлю, и он умрет. Так писали во всех историях про ковбоев.

И все это случится из-за него. Потому что его нельзя спрятать.

– Не будь трусом, – простонал он, закрывая лицо ладонями, стараясь унять подступавшие слезы и ужас, заполнявший все его существо. Он прошел в ванную и машинально принялся готовиться ко сну. Но он уже знал, как поступит.

– Где Огастес? – спросил Бутч, устало усаживаясь за стол перед тарелкой с остывшим ужином, которую оставила для него Эмма.

Сандэнс клевал носом, откинувшись на спинку стула, сцепив пальцы на животе и скрестив ноги. Ван перемешивал карты, прихлебывая что-то крепкое из стакана.

– Мы думали, он наверху с тобой и матерью, – отвечал Ван, не поднимая глаз от колоды.

– Нет. Эмма обещала за ним последить.

– Она пожелала нам доброй ночи и ушла к себе, потому что «весь вечер нам прислуживала». – Последние слова Ван произнес нарочито писклявым голосом.

– Вы обещали играть с ним в покер, – бросил Бутч, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Пнул ножку стула, на котором спал Гарри, чтобы его разбудить.

Сандэнс уставился на него мутными глазами:

– Я не его папаша.

– Мы играли, но недолго, – объяснил Ван. – Ему сегодня было не до того. Он сказал, что устал, и Эмма приготовила ему постель в гостиной, но он пошел наверх, а назад так и не спустился. Мы решили, что он соскучился по матери. Я его понимаю. Он о ней здорово беспокоился.

Бутч поднялся наверх и обшарил все комнаты, одну за другой, заглянул даже к доктору Ласо, хотя тот и не обрадовался его вторжению. Бутч не стал извиняться. Потом он обыскал комнаты первого этажа, оповестил встревожившуюся Эмму и вышел на улицу. Было темно, но в небе вставала полная луна, и в ее свете были четко видны розовые кусты и деревья, среди которых мог бы спрятаться ребенок, решивший побыть в одиночестве.

Но Гаса нигде не было.

Он решительным шагом вернулся в дом. Терпение было на пределе. Ну и денек.

Чемоданчик с наличными по-прежнему стоял там, где Бутч его оставил, когда получил от доктора Ласо удар под дых. Повезло, что Ван не додумался украдкой поглядеть на содержимое этого чемоданчика, иначе он непременно прибрал бы к рукам часть денег. И все же когда Бутч открыл крышку, то заметил, что в одной из стопок не хватает нескольких купюр, долларов на двести, не меньше. На их месте лежал обрывок бумажки. Гас оставил долговую расписку в виде хайку.