Книга Бандит Ноубл Солт, страница 60 – Эми Хармон

– У меня есть дневник. Но мне писать нечего.

– Нечего? – присвистнул Бутч. – Для парнишки, которому нечего писать, ты задаешь многовато вопросов.

– Но дневник ведь не может ответить. Я хочу разговаривать. А не писать.

– Помнишь, как миссис Моро назвала меня глупым американцем? – спросил Бутч.

– Вы это слышали?

– Ну да. Глупый американец на французском звучит почти так же, как на английском.

– Вы не глупый.

– Глупый… в чем-то. Я не могу писать помногу. Но пишу стихи. Я написал о шляпе твоей мамы. О той, которую унес ветер. Теперь я ее не забуду. – И он постучал пальцем по страничке, которую заполнил, пока портной возился с его брюками.

– О той шляпе, которая вам не понравилась? – насмешливо уточнил Огастес.

– Ага. А теперь я запишу вот здесь твое сочинение. А в конце поставлю твои инициалы, ведь автор – ты.

Он записал строчки, поставил под ними дату и инициалы ОМТ.

Огастес с гордостью уставился на страничку и снова перечитал стихи.

– Кажется, вы двое что-то задумали, – проговорила Джейн, не отводя глаз от книжечки в руках Бутча; они не слышали, как она подошла, и даже не заметили, что репетиция окончилась.

– Это игра, мама! – воскликнул Огастес. – Игра в слова.

И он объяснил – кратко и четко, подметил Бутч, – правила их игры.

– Это хайку, – сказала она.

– Ну да. Хайку, – согласился Бутч. – Меня этому научил один японец, мы с ним вместе работали в шахте, в местечке под названием Теллурайд. Давно это было. Но игра ко мне прилипла.

– Пожалуйста, почитайте нам свои стихи, – с трогательной вежливостью попросил Гас. – Например, про мамину шляпу.

Бутч почувствовал, как у него горит шея, и порадовался, что борода скрывает половину лица.

– Н-нет. Получилось не слишком здорово.

Он встал, закрыл книжечку и убрал ее обратно во внутренний карман пиджака. Огастес тоже поднялся и вложил руку в ладонь Бутча, словно боялся, что тот убежит.

– Давайте придумаем другие стихи, пока идем в каюту, – предложил Огастес.

Джейн слабо улыбнулась:

– Давайте попробуем. Но на этот раз про шляпу мистера Солта.

Секунду помедлив, она взяла Бутча под руку, и они двинулись к каютам. По пути Гас считал слоги:

Джейн надела черное вечернее платье, открывавшее ее точеные плечи и ниспадавшее свободными складками от груди до самого пола. Длинные черные перчатки, которыми она дополнила наряд, не оставляли обнаженной кожи и доходили до пышных рукавчиков, что обхватывали верхнюю часть руки. Свои темные волосы Джейн собрала высоко на макушке и, следуя моде, оставила несколько прядей и завитков, спадавших ей на лицо. В ушах, на шее и на пальце сверкали бриллианты. Бутч решил, что обручальное кольцо с крупным красивым камнем она надела, отдавая дань памяти умершему мужу. На фоне черных перчаток кольцо выглядело внушительно.

Она была бледна, гораздо бледнее, чем обычно, подумал Бутч. Она накрасила щеки и губы и подвела карандашом глаза, так же как несколько лет назад, когда он впервые увидел ее на сцене. Каждое ее движение подчеркивало, что она не просто женщина, нарядившаяся к ужину, но оперная певица. На ней был костюм, и пусть он ей очень шел, но все же устанавливал четкие границы, словно предупреждал всех и вся: не подходите ко мне.