Книга Замок проклятых, страница 61 – Ромина Гарбер

– Прости, – говорю я в перерывах между приступами веселья, – это очень мило, то… что ты сделал, но… совершенно несъедобно.

– То есть как? Это же человеческая еда?

– Яйца нужно варить, хлеб – нарезать ломтиками, а острую приправу не смешивают с кофейной гущей…

Я замечаю вдруг бокал, наполненный темно-красной жидкостью.

– Что это?

– Томатный сок.

Я подношу бокал к носу и нюхаю: гаспачо.

– Твое здоровье! – говорю я и делаю большой глоток. Себастиан садится на место Беатрис напротив меня, и на его лице отражается разочарование.

– Думаю, ты не все успел узнать о землянах, – злорадно ухмыляюсь я.

Кажется, я зря это сказала, морщинки на его лбу становятся заметнее.

– Мне надо было внимательнее наблюдать за женщиной, но, когда она заходила на кухню, я терял к ней интерес.

– Беатрис, – поправляю я, – на Земле люди называют друг друга по именам, чтобы легче было общаться.

Он опускает глаза, как будто ему стыдно, и мне становится не по себе, поэтому я говорю:

– Спасибо, что так старался ради меня.

– Но ты ничего не ешь, – грубовато перебивает он. – Хоть что-нибудь из этого съедобно?

Я решаюсь разрушить один из домиков. Беру хамон иберико, прикладываю его к манчего и кусаю. Аромат ветчины смягчает пикантный вкус сыра, и я в два приема расправляюсь с закуской.

– Узнала сегодня что-нибудь полезное? – спрашивает Себастиан, после того как я разрушаю второй домик.

Мне не хочется признаваться, что я провела день, добывая информацию о вампирах, то есть о нем самом, поэтому я говорю:

– Горожане верят, что в этом замке скрыты врата в другой мир, который они называют Otro, и поэтому они остаются в Оскуро из поколения в поколение. Они верят, что, пока не прервется родословная каждого их рода, врата останутся закрытыми.

Я все еще не решила, верить ли мне в эти сказки, поэтому сохраняю как можно более нейтральный тон и с интересом наблюдаю за реакцией Себастиана.

– А где эти врата? – спрашивает он. – Как их открыть?

Его напор сбивает меня с толку.

– Не знаю. Если бы они действительно существовали, разве не через них ты попал бы сюда?

Себастиан хмурится.

– Я же говорил тебе, что ничего не помню. Ты по-прежнему не веришь мне, даже после нашего последнего разговора?

– Дело не в этом, – осторожно отвечаю я, опасаясь его реакции на следующий вопрос. – Тебе не приходило в голову, что ты ничего не помнишь, потому что заключил сделку с так называемой bruja, которая и привела тебя сюда? Что-то вроде договора?

– Я думал, что такое возможно, – соглашается Себастиан, – но хочу знать точно.

Я киваю.

– Хорошо. Еще мой источник считает, что люди из рода Бралага способны колдовать в полнолуние. Полнолуние завтра. Если Беатрис на самом деле bruja, она наверняка уехала, чтобы собрать необходимые ингредиенты для заклинания.

Себастиан хмурится и задумывается о чем-то.

– Странно. Я не замечал у нее никаких склонностей к колдовству. А что насчет тех мерцающих ламп? – Он пристально смотрит на меня. – Они больше не мерцали?

– Нет, с тех пор как ты отнял у меня те таблетки. Может быть, если ты вернешь их, мы найдем еще ответы на наши вопросы.

– Таблетки, которые дала тебе та, кого ты считаешь виновной во всем, что с нами случилось?

Мы упрямо смотрим друг на друга, каждый из нас считает, что прав именно он. У меня возникает ощущение, что Себастиан не до конца откровенен со мной, но, с другой стороны, я тоже этим грешу. Мы никогда не сможем полностью доверять друг другу. Значит ли это, что и помочь мы друг другу не сможем?