Книга Омега. Ты родишь мне сына, страница 31 – Алисия Небесная

Юля проходит по квартире медленно, словно проверяя пространство. Тонкие пальцы скользят по гладкой поверхности стола, взгляд скользит по картине на стене, по кожаному креслу у окна. Здесь слишком стерильно, слишком правильно. Ни одной детали, которая говорила бы о доме. Только убежище.

Тяну ручку холодильника — металлическая, холодная, отзывается глухим щелчком. Внутри пустота. Белый пластик отливает синевой от лампочки, пахнет чем-то стерильным. На полке — одинокая бутылка воды, на дверце — две банки растворимого кофе. И всё.

Смотрю на эту картину и понимаю: в стае я никогда о таком даже не задумывался. Всегда находился кто-то, кто приносил еду: мясо из бойни, свежий хлеб от пекаря, сыр, овощи. Всегда накрытый стол, всегда готовое. Моё дело было — решать, охранять, держать власть. Не думать о том, что завтра в тарелке.

Здесь же — тишина и голые полки. Холодильник как зеркало: показывает, как мало я приспособлен к обычной жизни.

— Придётся в магазин, — выдыхаю, захлопывая дверцу.

Пустой звук гулко отдаётся в кухне. Краем глаза ловлю её взгляд. Там — насмешка, но мягкая, усталая.

— Не думала, что альфы могут сидеть на голодном пайке, — произносит тихо, с оттенком иронии.

Улыбаюсь краешком губ, хотя внутри неприятно сжимается.

— Я не голодаю. Просто… не готовлю.

— То есть без меня ты бы так и жил на воде и кофе? — губы чуть дёргаются, улыбка больше усталости, чем издёвки.

— Как-то обходился, — бурчу, но голос выходит мягче, чем мог бы.

Юля делает шаг ближе. Смотрит прямо, не мигая.

— А я умею. Варила, жарила, убиралась сама. Без охраны. Без доставок.

Её слова простые, но в них — уверенность. Она привыкла держаться на своих плечах. И это вдруг бьёт теплом в меня самого.

— Тогда собирайся, — киваю. — Ты составляешь список. Я тележку везу.

— Договорились, — уголки её губ поднимаются чуть выше. — Только смотри, я готовлю сытно.

— Я альфа, — усмехаюсь, — меня этим не напугаешь.

Она смеётся тихо. Но этот смех — живой. И впервые за долгое время квартира перестаёт казаться пустой.

В супермаркете Юля будто оживает. Схватывает тележку, толкает её вперёд уверенно, без оглядки. Между полками двигается легко, будто давно здесь всё знает.

Я иду рядом и чувствую себя чужаком. В стае продукты появлялись сами: мясо из бойни, хлеб из пекарни, овощи с огорода. Никогда не задумывался, как именно всё это попадает на стол.

Она берёт курицу, рыбу, зелень, пару пакетов овощей. Кладёт в тележку молоко, крупу, хлеб, какие-то соусы в баночках — я даже не успеваю прочитать этикетки.

— Думал, я воздухом питаюсь? — бросает через плечо.

— Честно? Я вообще не знал, чего ждать, — признаюсь.

Она оборачивается, приподнимая бровь:

— А ты сам? С готовкой как?

— Я умею нажать кнопку “заказать”. Всё остальное — тёмный лес.

— Значит, научу, — пожимает плечами, словно речь о пустяке.

Я усмехаюсь про себя. Научит? Вряд ли. Я никогда не стоял у плиты. Даже с Олей всё было по-другому: приходил домой — и всё уже готово. Я привык, что еда есть. А тут — тележка полная, и я не знаю, что дальше с этим делать.

На кассе она раскладывает покупки на ленту спокойно, размеренно, словно проверяет каждую пачку. Руки уверенные, движения чёткие. Я достаю карту, оплачиваю.

Мы выходим на улицу. Холодный ветер бьёт в лицо, врезается в одежду. Юля невольно прижимает ладонь к животу. Движение простое, защитное.