Книга Каменное сердце, страница 3 – Светлана Бернадская

Талгор ощутил неприятное жжение в груди.

— Но тебе не выиграть поединок против меня, Хелмайн. Ты умрешь.

Γолубые глаза превратились в щелочки. Прекраснейшая из женщин, шесть лет назад укравшая и позабывшая возвратить его ущербное сердце, спрыгнула с коня и сняла с пояса топор.

— Вот и проверим, Талгор Эйтри.

* * *

Он дрался вполсилы, как будто для него это просто игра, а не смертный бой, а Хелмайн — всего лишь капризная девчонка, которую следует проучить.

Это должно было злить.

Но злости Хелмайн в себе не находила.

Она легко отразила удар меча, даже не ощутив отдачи. Если бы Талгор Эйтри так бился шесть лет назад, когда они сражались бок о бок против чудовищ, порожденных спятивших колдуном, то сейчас оба пили бы лунный эль в чертогах древних богов, а не топтали снег в Нотраде.

О, то был славный бой! Объединенные силы земель коганата разгромили погань, стеной прущую с востока, и вкус победы тогда пьянил похлеще вина. Мертвым воздали честь, выжившим — славу, и были дикие пляски у костров, и хмельная пирушка, и ясно-серые глаза светловолосого воина светились неприкрытым восторгом, и кровь кипела в жилах, и его руки были сильны, а губы так горячи… Это они породили в Хелмайн безумные мысли, а в сердце — безумные желания.

Нет, она ни о чем не жалела.

Но и вспоминать о той ночи теперь больно.

Она с размаху ударила топором, но Талгор уклонился, как верткая рыба. Ну ясно: намерен ее измотать, заставить сломаться. Обычная тактика для того, кто сам не хочет перетрудиться.

Вот только ему невдомек: Хелмайн и так уже сломана. Всю жизнь ее продавали, передавали из рук в руки, как вещь, использовали и в конце концов предавали.

Сначала родители, подкинувшие свое дитя к воротам приюта.

Затем настоятельницы, радостно продавшие ее первому, кто пожелал заплатить.

Потом первый муж, испугавшийся ее нечеловеческой крови.

За ним и второй, оказавшийся просто жестокой сволочью.

Теперь вот предал и коган, под знаменами которого она не раз рисковала жизнью. И, будто в насмешку, прислал сюда именно Талгора.

Талгор Эйтри — пoследний человек на свете, которого Хелмайн хотела бы убить.

Но выбора нет. Она ни за что не допустит, чтобы землю севера вновь орошали материнские слезы, а из глубины горных расщелин продолжал доноситься леденящий душу детский плач.

Талгор ошибался. Дело не в том, что горы оскудели, и не в том, что она бoялась вести переговоры с хексами, хранителями севера.

Она сама отказалась от чудовищного торга.

Кто бы ни пришел в эту землю кунном, он рано или поздно разнюхает, чем промышлял Гридиг, и захочет того же. Ни один правитель не сможет устоять перед соблазном погрузить пальцы в драгоценные самоцветы, вобравшие в себя все цвета северного сияния.

А потому людям когана придется умереть.

И Талгору тоже.

Но, справедливые бoги, почему именно он?

Она случайно поймала теплый, немного насмешливый взгляд ясных глаз — и пропустила удар. Вот если б сейчас не щадил, то пронзил бы живот, защищенный всего лишь кожаным доспехом.

И все бы закончилось.

Нельзя жалеть. Нельзя!

Сам виноват.

Мужчинам нужны только власть, богатство и женщины, готовые по первому зову упасть к их ногам. А то, какую цену приходится платить за все это — их не волнует.

Ей, Хелмайн, удалось невозможное! Почти три года после смерти Гридига она правила северным куннатoм по чести и совести. Северяне впервые за долгое время ощутили себя под защитой, вздохнули свободно, без страха растили детей.