Книга Соломенное сердце, страница 110 – Тата Алатова

— Куда? — спросила она.

— Налево, вон там, между можжевельником есть тропка, проломишься.

Проломится, конечно.

Не жалея автомобиля, Поля рванула вперед.

— Что за настоятельница Ольга? Она медик?

— Иногда, — неопределенно пробормотал батюшка Ленька. — А чего это с Даней-то?

Хотелось бы ей тоже знать — чего. То ли проклятие взбрыкнуло, а то ли княжна Катя намудрила с письмом.

— Я ничего не поняла, — пожаловалась она. — Шайны слетелись, наплели что-то про шанс бога Лорна и упорхнули.

— Чего ж тут сложного, — прогудел батюшка, — мы же в охранной зоне монастыря. Тут всякому может удача подвернуться, вам с Даней подвернулся я. Прямо, прямо, вон там уже стены, видишь?

— Не-а.

— Глаза-то разуй, сразу за елками.

Теперь ей открылось просторное деревянное строение на три этажа с узкими окнами и расписной крышей, окруженное частоколом, на котором сохли вязанки чеснока и лука и чьи-то портки вперемежку с цветастыми фартуками.

— А монастырь мужской или женский? — заинтересовалась Поля.

За ее спиной послышался гогот:

— Девочка, монастырь Лорна, бога перемен. А значит, для путников, которые приходят и уходят, хоть какого полу.

— Что же это за монастырь такой, проходной двор получается.

— Ты всех под одну гребенку не греби, каждый бог требует индивидуального подхода.

***

Батюшка Ленька был тощ, зато жилист, Даню он поднял легко, хоть и, по Полиному мнению, слишком небрежно. Да и тащился с ним еле-еле, напрасно она шипела и подгоняла. В просторной и чистой комнате, куда они внесли несчастного в четыре руки, находилась только одна женщина, низенькая, круглая, с румяными щеками и юркими глазами.

— Вот, — батюшка Ленька с Полиной помощью сгрузил Даню на покрытую вышитой тряпицей скамью и вид при этом имел такой гордый, будто припер нечто ценное. Было в нем в эту минуту что-то от Егоркиного кота, который выкладывал по утрам своему маленькому хозяину мышей на подушку.

— Так, — круглая женщина склонилась над Даней, — проклятие, угум, и какой-то ритуал… хм-хм…

Поля осторожно вытащила из Даниных пальцев смятое письмо, которое он не потерял даже без сознания, расправила его и пробежала глазами:

— Ритуал разрыва кровной связи.

— Да это же почти смертоубийство, — ахнула женщина, а потом затараторила батюшке Леньке приказы: принести из ризницы антибиотик, из аптечки мазь от ожогов, а из кладовки молока, да побольше. Он послушно унесся.

— Счастье, что у нас есть кое-какие лекарства, — сказала женщина, — немногие могут этим похвастаться. Кто же с ним такое сотворил?

— Сестра, — Поля кинула письмо в небольшую печку, на которой варился суп. От огня полыхнуло зеленым.

Вот что ей стоило самой прочитать письмо, прежде чем передать его Дане? Ведь Постельный-сын явно намекал на какие-то многоходовки княжны Кати, но Поля не разбиралась в людях и не знала, чего от них ждать.

— Не расстраивайся, — сказала женщина и улыбнулась Поле, — я настоятельница Ольга, в наших владениях многое приключается, но всегда совершенно не то, чего ждешь. Вот и ваш друг вроде как уже должен был умереть, а значит, обязательно выживет. Бог Лорн любит сюрпризы.

— Это мой муж, — зачем-то сказала Поля, села на пол рядом с Даней и взяла его холодную руку.

Вернулся батюшка Ленька, и они с настоятельницей захлопотали вокруг Дани, вливали в его губы лекарства и молоко, наносили мазь, читали молитвы, махали чертополохом. Наверное, от такого ручные мунны старейшин закашлялись и сгинули прочь, да и пусть их. Поля сидела неподвижно, приложив Данино запястье к своим губам и дыша его слабым пульсом.