Онлайн книга «Соломенное сердце»
|
Одно ясно наверняка: ее привычная жизнь за рулем тяжело груженных фур подошла к концу. Верхогорье закрывает перевал, выбрав гордость и обрекая себя на тяжелую и трудную жизнь. Поля не понимала целей князя Лесовского и не разбиралась в хитросплетениях политики. Однако, по ее мнению, не надо быть великим умником, чтобы догадаться: рано или поздно старейшины взбунтуются. Здесь, среди высоких гор и ледяных рек, кровь кипела в жилах, и все, что оставалось, — прямо держать плечи и высоко поднимать голову. Вольный дух, витавший по живописным ущельям, ускорял сердца и не способствовал терпению. На уроках по истории Егорка учил, а Поля слушала: Верхогорье легло под княжескую руку совсем недавно, лет этак сто назад, и союз этот был все еще непрочен, многие были против подчиняться чуждым правилам, а наместники, которых князь исправно присылал в Лунноярск, так и не смогли внушить уважение и изо всех сил пытались запугать старейшин. И вот теперь одного из них Поле предстояло вручить князю, как изрядно побитую молью шкуру. — Ладно, — проговорила она медленно, — будь по-вашему, Горыч. Только давай упакуем наместника как следует и приклеим на него побольше снотворных рун. Авось мой последний рейс пройдет без трагедий. Вот только сможет ли она потом вернуться обратно? *** — Ух ты! — Даня восторженно застыл, глазея на могучее дерево, которое со всех сторон окружала чистая прозрачная вода. — Да подумаешь, — не одобрил Потапыч, — ну дерево, ну вода. На что пялиться-то? Даня только головой покачал, удивляясь чужой толстокожести. Неужели только его заворожило это удивительное сочетание монументальности и текучести, мощной древесной коры и неуловимой воды? Ради этого стоило по пояс вываляться в болотной воде, заплутать, устать и как следует проголодаться. Без сил опустившись на влажную траву, Даня легко коснулся хрустальной глади и привычно заворковал, призывая вассу показать себя. С легкомысленными водными девами у него всегда получалось ловчее, чем с нелюдимыми лесными духами. Звонкими капельками пронесся вместе с ветром смех, и полупрозрачная фигура выступила на сушу, под босыми ступнями быстро натекала лужица. Даня сентиментально улыбнулся, вспомнив мокрые объятия Чуды и ее прохладные поцелуи. И все же сердце тосковало по теплу и живому пульсу под губами. Потеряв одну за другой связи с обеими семьями, он жил легко, ни к кому особо не привязываясь и кочуя с места на место. Опостылевшее проклятие огорчало его не слишком сильно — всякое в жизни бывает, не самый страшный расклад. Но здесь, в заколдованном гнездышке вьера и вассы, почему-то становилось нежно и грустно. — Люди, — без особой приветливости проговорила васса, — такие проныры. Казалось бы — ты окружаешь свой дом болотами и чащобами, но все равно ведь кто-то да пролезет… — Ух ты, прозрачная голая женщина, — изумился Потапыч. — Через нее же смотреть можно, как через окошко. Никогда такой чуды-юды не видел. — Плохо глядел, — сказал Даня, — вассы в любой реке, в любом ручье или любой капле росы. Я порой даже боюсь выпить воды, как бы из кружки одна из них не выскочила. Васса засмеялась, смягчившись: — Какой надо быть недотепой, чтобы оказаться в кружке! Хотя я слышала про сестру, которая попала в бочку да и влюбилась в водовоза. |