Книга Светлый пепел луны. Книга 1, страница 114 – Тэнло Вэйчжи

– Что-то не так в этой деревне, – предположил Таньтай Цзинь.

– Почему ты так думаешь? – спросила Сусу.

– На дворе ночь, но в домах не зажигают огней, и послушай, как тихо. Не слышно даже лая собак. Когда мы постучали, люди по ту сторону ворот испугались, поглядели на нас в щелку, а в дом не пустили. Либо в деревню зачастили разбойники, либо замешана нечисть, – спокойно объяснил Таньтай Цзинь.

Сусу не могла не восхититься им: едва выносит чудовищную боль и при этом все замечает. Она согласилась с его доводами и поэтому, постучав в ворота следующего дома, сказала так:

– Мы не демоны и не лихие люди: я заклинатель. Можете ли вы приютить нас на одну ночь?

Услышав о заклинателе, человек за воротами задумался, однако старческий голос прикрикнул:

– Ступайте своей дорогой!

Сусу решила было, что придется уйти, как вдруг за забором заговорил ребенок:

– Дедушка, впусти. Я видела их в лесу: сестрица очень сильная.

Деревянные двери отворились, и на Сусу с пытливым беспокойством уставились три пары глаз: двое стариков и девочка – та самая, что встретилась ей в перелеске.

Старуха махнула рукой:

– Входите.

Впустив их, она быстро захлопнула ворота. Девчушка, спрятавшись за дедом и вцепившись в его рукав, во все глаза смотрела на Таньтай Цзиня, сидящего верхом на пони.

Взрослые помогли Сусу снять и отнести раненого в пустую комнату. Деревенское жилище выглядело просто: его обитатели спали на каменных канах^[83]и, кроме деревянного стола и двух грубо сколоченных табуретов, в комнате ничего не было. К счастью, дров жителям гор вполне хватало, и вскоре девочка принесла для них жаровню с раскаленными углями. Комнатка сразу согрелась, а зимний холод отступил. Старик зажег лампу.

Усадив Таньтай Цзиня на кан, Сусу достала серебряный слиток и протянула старухе.

– Пока мы с братом здесь, примите за беспокойство.

Та, увидев серебро, замахала руками:

– Не нужно, не нужно! Этого слишком много! Мы простые люди, наш дом скромный. Надеюсь, вам не слишком неудобно здесь.

Но Сусу настаивала:

– Мы благодарны за ваше гостеприимство. На улице так холодно! Если бы вы нас не пустили на ночлег, мы до смерти замерзли бы. Брат серьезно ранен – боюсь, нам придется задержаться у вас на несколько дней. Берите, тетушка!

Хозяйка робко взяла плату, а чуть позже принесла горячей воды и чистого тряпья, и Сусу искренне ее поблагодарила. Внучка хозяев стояла в дверях, не решаясь войти, а когда бабушка закончила свои дела, она быстро увела девочку в другую комнату. Казалось все очевиднее, что в деревне и впрямь происходит нечто неладное, но выспрашивать гостья не стала: слишком поздно, чтобы что-то предпринимать. Сейчас самое важное – заняться ужасными ранами Таньтай Цзиня.

Она смочила тряпицу в теплой воде и протерла лицо принца от засохшей крови. Черный глаз неотступно следил за каждым ее движением. Когда пальчики Сусу задели его щеку, Таньтай Цзинь едва не отвернулся: ее прикосновения были легкими и нежными, но вызывали у него непривычные ощущения, которые заглушали даже ноющую боль в ранах. Будь его руки целы, он наверняка оттолкнул бы девушку. Какая жалость, что он беспомощен!

Сусу обработала и перевязала чистой тканью порезы на ногах и запястьях. Как человек, умеющий фехтовать, она прекрасно понимала: тот, кто сделал это с Таньтай Цзинем, хотел причинить ему как можно больше боли. Зная, как сильно юноша страдает, она обращалась с ним очень бережно. Он же, сцепив зубы, не издал ни звука. Когда девушка закончила, она устало закрыла глаза. Лампа теплым светом озаряла ее лицо, отбрасывая длинные тени от ресниц на бледные щеки.