Книга Царство бури и безумия, страница 27 – Люсинда Дарк

— Закрой глаза, Кайра. — Я борюсь с этим, с желанием сделать так, как он говорит. Может быть, это потому, что более естественно быть злобной и колючей, чем принимать правдивость его слов. Мне действительно нужно больше отдыхать. Сон исцелит меня, так всегда бывает. Хотя я не уверена, смогу ли спать с ним в одной комнате. Я не хочу выяснять, действительно ли я так глубоко внутри сломлена, как подозреваю. Если даже с этим невидимым перемирием между нами я все еще так чертовски ожесточена и холодна, что не могу принять ни капли нежности, потому что просто больше не могу доверять ни ему, ни себе.

— Тебе следует уйти, — говорю я, даже когда ложусь обратно на матрас, который провисает в большинстве мест. Контур кинжала под ним практически впивается мне в бок. — Я сомневаюсь, что они хотят, чтобы ты был здесь, чтобы заботиться обо мне после… — Я позволяю своим словам затихнуть. В его глазах нет ни искорки, ни отблеска, которые опровергали бы то, понимает ли он, что я имею в виду, но я знаю, что он понимает. Как бы мне ни было неприятно признавать это — даже молча про себя, — мы с ним похожи. Оба оказались в ловушке, нам больше некуда идти, и мы понятия не имеем, как исправить пустоту, ноющую в груди.

Я снова вздыхаю, дыхание застилает мне лицо. Горячий. Холодный. Горячий. Холодный. Я больше не могу вспомнить, кто я такая. — Просто… уходи, — наконец говорю я ему. — Со мной все будет в порядке. — Надеюсь, я не лгу.

Но Теос не уходит. Он не говорит ни слова, когда отталкивает меня назад, еще дальше к стене, не толкая меня так далеко, чтобы моя разодранная спина касалась ее, пока на краю промокшего матраса не остается свободного места. Пространство для него, осознаю я мгновение спустя, когда он снимает ботинки, а затем наклоняется, протягивает руку за спину, сжимает ткань своей туники в кулаке и стягивает ее через голову, бросая на грязный пол, казалось бы, без раздумий.

Я кладу руку на его обнаженную грудь, когда он забирается в кровать рядом со мной, отстраняясь, когда я смотрю на него, разинув рот. Все мысли о сне отодвигаются, не далеко, но ровно настолько. — Что ты делаешь?

Его переливающиеся золотые глаза останавливаются на мне. Однако вместо ответа взгляд Теоса скользит по моему лицу к горлу, а затем дальше. Он останавливается над свободной туникой, в которую я не помню, как переодевалась, но, должно быть, каким-то образом переоделась, потому что как еще она могла бы на мне выглядеть? Я опускаю взгляд, следуя за его взглядом, и обнаруживаю, что мои соски выступают на фоне ткани. Их очертания отчетливо видны без моих бинтов.

— Я не в настроении… — Начинаю я, но тут же замолкаю, потому что он рычит на меня.

— Я здесь не для того, чтобы трахать тебя, Деа. — Глубокий оскорбленный звук, который он издает в глубине горла, совсем не саркастичен. — Ты ранена, и нам запретили вызывать для тебя целителя. Я делаю единственное, что, как я знаю, может помочь.

— Что? — Я выпаливаю вопрос, ошеломленная его ответом. Им было запрещено обращаться к целителю? Неужели они уже пытались?

Теос шаркает вниз и, не говоря больше ни слова, тянется за колючим шерстяным одеялом, которое было сброшено в изножье кровати. Схватив его с неодобрительной гримасой, украшающей его губы, он дергает его вверх и натягивает на нас обоих. Это единственное укрытие, кроме нашей одежды, которое защищает меня от нового холодного воздуха, ворвавшегося в комнату. Но это холодный воздух или мое собственное тело? Временами мне становится чертовски жарко, а потом я дрожу от холода. Это неестественно.