Книга Царство бури и безумия, страница 28 – Люсинда Дарк

— Я не хочу, чтобы ты был здесь, — пытаюсь я снова, слегка толкая его в грудь. Насколько могу, учитывая пульсирующую боль в спине. Мои кости чертовски болят. В голове стучит непрерывный низкий ритм, который не проходит. — Уходи. — Это слово вырывается у меня, практически как мольба к нему вернуться в теплый уют его собственных покоев.

Я не могу спать, когда кто-то так близко. Я не спала так уже много лет, с тех пор, как мой отец… Нет, я не позволю себе думать о нем. Не здесь, не сейчас, когда я превратилась в это поврежденное существо, которому приходится убивать, чтобы выжить. Ему было бы чертовски стыдно за меня. Ему было бы чертовски грустно из-за того, во что я превратилась.

Слезы снова подступают к моим глазам, и я с силой зажмуриваю их, отгораживаясь от непоколебимого лица Теоса и мечущихся мыслей, что проносятся в моей голове. Я надеюсь, что он не видит их, не может прочитать, насколько я сейчас приоткрыта. Как только мои глаза закрываются, я обнаруживаю, что не могу их снова открыть. Мое тело не позволяет мне. Изнеможение, наконец, взяло верх. Оно глубоко вонзило в меня свои когти и тянет меня вниз, вниз, вниз, в самую темную из глубин.

— Тогда ладно, — слышу я свой шепот, звук едва различимый в оглушительной тишине комнаты. Его молчание. Потому что, несмотря на все мои требования, толчки и мольбы о том, чтобы он ушел, он все еще этого не сделал. Как будто он ждет, когда я выдохнусь.

Боги, как бы я хотела, чтобы у меня была собственная сера, хотя бы для того, чтобы держать его и его эгоизм в узде. Только на одну ночь, говорю я себе. Я говорила это ему. Это была всего одна ночь. И все же, когда я чувствую, как тело Теоса на дюйм приближается ко мне в этом жалком подобии кровати, как его тепло разливается по мне, превращая острую, резкую дрожь, которая охватывает меня, в менее сильную дрожь, я задаюсь вопросом, подозревала ли я, что это нечто большее. Если бы я втайне надеялась, что кто-то, даже другой Смертный Бог, мог понять, каково это — жить в мире, который постоянно пытается разорвать тебя пополам. Рожденный двумя совершенно разными сущностями и, тем не менее, не принадлежащий ни той, ни другой стороне.

Тишина тянется так долго, что, клянусь, я засыпаю под ощущение горячего и твердого тела, прижатого к моему, от его мышц, дающих свое тепло. Но когда он заговаривает, я понимаю, что еще не совсем соскользнула с этого обрыва.

— Я знаю, что это сделал Руэн, — говорит Теос хриплым голосом. Это едва слышный шепот в мертвом воздухе над нами, как будто он не хочет этого признавать. — Он был неправ, Кайра. Он был неправ, сделав это, и мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Мне чертовски жаль.

Он не тот, кто должен сожалеть, думаю я, не в силах произнести ни слова, пока это забвение цепляется за меня, медленно, но неуклонно затягивая все дальше и дальше во тьму.

Я хочу открыть рот и сказать ему, чтобы он заткнулся. Что если он собирается быть здесь, то мог бы с таким же успехом позволить мне спать спокойно. Я не хочу, чтобы он был здесь. Я никогда не хотела, чтобы кто-то был здесь со мной в такие моменты. Когда я избита, сломлена и измучена. Даже Регис снова и снова получал отказ, когда я возвращалась с работы окровавленная, опухшая и такая чертовски грязная, что не хотела, чтобы кто-то был рядом, даже я сама. Я хотела разорвать свое собственное тело, выбросить его в океан и просто улететь. Отпустить и парить над облаками, взлетая все выше и выше, пока никто и ничто больше не сможет коснуться или запятнать меня. Не моча и дерьмо мертвых. Не действия, которые я совершила. Даже кровь в моих собственных венах.