Книга Прибежище из серы и тьмы, страница 110 – Люсинда Дарк

Вопрос повисает в воздухе, словно занесенный над нашими головами топор. Ни у кого из нас нет ответа, но ясно одно — наши воспоминания, возможно, не единственное, что мы потеряли.

Глава 26

Кайра

Мы с Даркхейвенами проводим остаток дня вместе, приходя в себя после последствий предыдущей ночи, и я, наконец, забираю книгу Кэдмона. Теперь, когда я знаю, что он не мертв, кажется, нет другой причины, по которой эта чертова штука не работает. Сидя спиной к стене у окна в своей спальне я переворачиваю пустую страницу за пустой страницей.

Я уже пыталась постучать в дверь Мейрин, но ответа не последовало. Выходила ли она в столовую или проведать Найла, я не знаю, но сейчас я благодарна ей за то, что она не захотела идти на Очищение. Даже если она не хочет, чтобы ее втягивали в основную битву, наличие целительницы, у которой ничего не украли, будет полезно в долгосрочной перспективе.

— Давай… — Бормочу я, переворачивая очередную пустую страницу. Я захлопываю книгу и встряхиваю ее, как будто это поможет мне. Конечно, это не так, поэтому я швыряю ее на пол, наслаждаясь стуком, с которым она ударяется о камень и скользит, пока не натыкается на одну из прочных ножек кровати с балдахином. Я смотрю на нее со своего места, размышляя о том, стоит ли вернуться в тюрьму под Академией Ортус и потребовать ответов от самого Бога Пророчеств.

Совет Богов кое-что забрал у нас прошлой ночью с помощью этой церемонии. Я не знаю как, но если что-то подобное возможно, то Кэдмон наверняка сможет рассказать нам, как защититься от этого в будущем. Но если я пойду к нему, то мне придется увидеть и ее. Мою мать. Раздается стук в мою дверь, и, не вставая, я зову того, кто это, войти.

Дверь со скрипом открывается, ржавые петли стонут от усилия. На пороге стоит Руэн с подносом в руках, и я морщусь, рассматривая содержимое. Хотя это не та ужасная смесь, которую Каликс заставил нас всех выпить, еда на Ортусе оставляет желать лучшего, и я уже чувствую, что начинаю терять тот небольшой лишний вес, который был у меня до прибытия сюда.

— Я не голодна, — говорю я. Он все равно входит, игнорируя мои слова, закрывая за собой дверь носком ботинка, а затем подходит ко мне.

Медленно опускаясь перед тем местом, где я сижу, Руэн отставляет поднос с супом и черствым хлебом — очередное блюдо в Ортусе — в сторону. Вид еды возвращает меня к моим мыслям о тюрьме под нами.

Почему я не подумала о том, что они там, внизу, умирают с голоду? Что у них нет ни тепла, ни еды, ни воды, ни чего-либо еще? Они грязные, голодные и скованы серой; только их Божественность — или какая бы то ни было истинная сила, которой обладают атлантийцы, — поддерживает в них жизнь.

Я закрываю глаза, когда стыд захлестывает меня. Неважно, что они с Кэдмоном сделали, как они сговорились бросить меня на милость Преступного Мира, я должна была хотя бы подумать о том, чтобы доставить еду или что-нибудь еще.

Руэн тянется за половиной куска хлеба, и я слежу за его движением. Он откидывается на стену, расставив ноги и поставив ступни в ботинках на пол, и задумчиво перекладывает твердый кусок хлеба между ладонями. Сглатывая сухой комок в горле, я перевожу взгляд на окно сбоку от меня.

Идет дождь, разбиваясь о океанские волны за серыми стенами Ортуса. С того места, где я сижу, садовая дорожка внизу не видна, но я могу наблюдать за кружением грозовых облаков и представлять падение воды в бурлящее море, пожухлую траву и камни, пропитывающие своей влагой гору Бримстоун. Дождь — это просто, у него одна цель. Смыть все. Я бы хотела, чтобы он мог смыть весь этот остров… даже если бы я все еще была на нем.