Книга Прибежище из серы и тьмы, страница 113 – Люсинда Дарк

Ни один ребенок не должен убивать, чтобы выжить, и все же мне приходилось. Я не могу перестать ненавидеть ее за это, хотя знаю, что должна быть благодарна за то, что она заботилась по-своему.

Я качаю головой в ответ на вопрос Руэна. — Нет.

Проходит такт, а затем его шаги раздаются снова. Они не останавливаются, пока передо мной не маячит тень и сильные руки не хватают меня за запястья, отводя мои руки от лица. Полночно-синие глаза Руэна, в глубине которых мелькают фиолетовые и королевски-пурпурные искры, цепляются за моё лицо с выражением, от которого у меня замирает сердце: растерянность… и — бог мой — забота.

— Она жива, Кайра, — заявляет Руэн. — Твоя мать жива, и ты не сирота. Ты не нежеланная. Это…

— Я знаю! — Я огрызаюсь, обрывая его. Мой голос срывается на втором слове. Я закрываю рот и сглатываю, прежде чем попробовать снова, на этот раз более мягким тоном. — Я знаю.

Его хмурый взгляд становится ещё мрачнее, но, как и пообещал, он не задаёт вопрос, который у него на языке. Он не спрашивает, почему новость о том, что она жива, причиняет мне такую боль. Почему я просто не могу быть благодарна.

Я все равно обдумываю ответ на невысказанный вопрос. Часть меня не хочет, уверена, что он не сможет понять. Такой человек, как он, который, без сомнения, боготворил свою собственную мать за ее самопожертвование, возможно, никогда этого не поймет. Он был бы вне себя от радости, если бы его мать была еще жива, но, как доказала его мать… она любила его достаточно, чтобы умереть за него.

Моя…

Нет. Я качаю головой. Будет лучше, если я оставлю эти мысли при себе. Они только расстроят его.

Я дергаю за запястья, которые он держит в своей хватке. — Отпусти. — Прошу я. Это не приказ, а шепот мольбы, и через мгновение он уступает. Мои руки медленно опускаются по бокам. Мои слезы высыхают, и я делаю долгий, прерывистый вдох.

— Мы должны сосредоточиться на том, почему книга не работает, — бормочу я, меняя тему, нуждаясь в этом, больше в чем, бы то ни было, прежде чем я окончательно разобьюсь. — Кэдмон жив, так что это не может быть из-за того, что его сила больше не действует на нее.

— Мы должны спросить его, — предлагает Руэн.

Я знаю, что он прав, но спросить его означало бы, что нам придется вернуться в тюрьму. Вернуться в тюрьму — значит снова увидеть ее. Отворачиваясь от него, я возвращаюсь к кровати и беру книгу. Держа ее в руке, я протягиваю ему.

— Ты должен отнести это ему. — Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ты должен быть тем, кто спросит его.

Потому что я не могу. Я не могу увидеть ее снова, если это в моей власти. Может быть, я не хочу, чтобы она голодала. Может быть, я не хочу, чтобы она умерла. Но я также не хочу встречаться с ней лицом к лицу. Я больше не хочу чувствовать себя такой чертовски отвергнутой.

В комнате воцаряется тишина, а затем Руэн осторожными шагами подходит ко мне и осторожно берет книгу из моих рук. Я отпускаю ее слишком рано, и он ловит ее, прежде чем она успевает упасть на пол. Моя грудь — уродливая, пустая штука. Пустота и боль.

— Хорошо, Кайра. — Руэн прижимает книгу ближе к груди и кивает, выпрямляясь. — Я пойду к нему.

— Спасибо тебе.

Он поворачивается, чтобы уйти, но прежде чем он доходит до двери, Руэн останавливается и оглядывается на меня. Я закрываю глаза и молча умоляю его больше ничего не говорить, но, конечно, как это обычно бывает с этими проклятыми Даркхейвенами, они никогда не делают того, чего я хочу.