Книга Прибежище из серы и тьмы, страница 115 – Люсинда Дарк

В прошлый раз я был настолько ошеломлён их присутствием, что даже не заметил: они заперты не просто за решёткой из серы, но ещё и прикованы к земле кандалами из того же материала. Мне следовало бы подумать о чём-то ещё — возможно, о каком-нибудь инструменте, с помощью которого можно было бы освободить их от этих оков.

Я достаю несколько свертков черствого хлеба, которые змеи Каликса раздобыли в столовой после закрытия. Разделив свертки пополам, я вручаю один Кэдмону, а другой Ариадне, прежде чем вернуться за канистрами с водой.

Два заключенных Бога с благодарностью принимают дары и прячут их в глубине своих камер за камнями, прежде чем вернуться к решетке. Я не упускаю из виду, как Ариадна оглядывает пространство вокруг меня, пытаясь заглянуть в коридор, будто высматривая свою дочь, — но даже если бы я это и пропустил, её слова невозможно не заметить.

— Где моя дочь? — спрашивает она, и глаза того же цвета, что и у Кайры, останавливаются на мне. Однако, в отличие от глаз Кайры, они почему-то более яркие, потрескивающие от неиспользованной энергии.

Я достаю книгу из сумки и прижимаю к боку. — Она не придет.

Ариадна скрывает свою реакцию. Ее лицо не меняется и не дергается от разочарования, хотя я знаю, что это так. Над моей головой снова мерцает иллюзия моего света, и я знаю, что мне нужно поторопиться с этим.

Подойдя к камере Кэдмона, я протягиваю ему книгу. — Твоя книга пророчеств больше ничего нам не дает, — говорю я ему. — Нам нужны ответы, а с тех пор, как ты пропал, здесь ничего не появлялось…

Кэдмон не забирает у меня книгу; вместо этого его взгляд устремлен на парящий над нами свет. — Что не так с твоими способностями? — он требует.

Я стискиваю зубы и постукиваю краем тома по одной из зубчатых решеток его камеры, чтобы вернуть его внимание к текущему вопросу. — Книга, Кэдмон, — говорю я. — Мне нужно знать, почему она не дает нам больше информации.

Он не отвечает мне. Вместо этого его рука проскальзывает между прутьями и вцепляется в мое запястье. Я вздрагиваю от неожиданности, когда книга выпадает у меня из рук и с грохотом падает на землю, страницы разлетаются, когда поднимается пыль. Почти черные глаза Кэдмона ищут мои, и он, кажется, даже не замечает, что более острые края прутьев впиваются ему в руку.

Кап. Кап. Кап.

Я смотрю вниз и обнаруживаю, что кровь уже начала литься из его ран, капая на грязный камень у нас под ногами. — Черт возьми, Кэдмон. — Я пытаюсь вырваться, но он сжимает меня крепче.

— Ты этого не делал, — шипит он. — Скажи мне, что ты этого не делал.

Нахмурившись, я пытаюсь оторвать его от своего запястья пальцами свободной руки. — Чего не сделал? — Я огрызаюсь. — О чем ты говоришь?

— Церемония Трейктус.

Мои пальцы перестают впиваться в его, когда я поворачиваю голову к Ариадне, чтобы услышать ее ответ. — Что?

— Церемония переноса, — рявкает Кэдмон, слегка встряхивая меня. От этого движения края решетки врезаются в него еще сильнее. Кровь быстрее стекает по его плоти на пол.

— Я не… — Я моргаю и пытаюсь вспомнить ночь Очищения. Образы огня, статуй, вина и… кожи на моей коже, вторгаются в мою голову. Несмотря на напиток, который Каликс заставил нас выпить, чтобы облегчить боль после, простая попытка вспомнить ту ночь все еще оставляет у меня дурные предчувствия и боль в висках.