Книга Щит Спэрроу, страница 107 – Девни Перри

— Сдаешься? — спросил он.

— Прошло уже три часа?

— Не совсем.

Блять.

— Тогда нет. Я не собираюсь сдаваться.

Он набросился на меня с серией тычков и выпадов. Мне удалось отразить его меч своими ножами, но, отступая назад, я споткнулась о собственные пятки и рухнула на землю бедром.

Я приподнялась на руках, подтянула колени и сделала несколько глубоких вдохов.

— Ауч.

Он раздраженно вздохнул.

— Сделай передышку, Кросс. Ты неаккуратная и медлительная.

— О, спасибо. — Я изобразила улыбку.

Он подошел к дереву и взял две чашки с водой. Я не заметила их раньше. Должно быть, кто-то принес их, пока мы тренировались.

В тот момент, когда он протянул мне напиток, я выпила его одним глотком.

Он приподнял бровь, поднося к губам свою чашку.

— Что?

— Ничего. — Он сделал глоток. Обычный глоток человека, который не умирал от жажды.

Какой тренировкой каждый день занимался такой человек, как Страж? Что довело его до предела выносливости? Убийство монстров? Убийство иностранцев?

— Все ли ваши рейнджеры проходят такую подготовку? — спросила я, надеясь, что несколько вопросов помогут мне сделать перерыв подольше.

— Не только рейнджеры. Большинство туранцев знают, как обращаться с оружием. Лесорубы обычно тренируются с топором. Другие — с мечами и ножами. Дети учатся базовым навыкам либо у своих родителей, либо в начальной школе.

— Ааа. — В Куэнтисе все было не так уж и по-другому. Жители сельской местности учились сражаться на случай, если на их ферму забредет своенравный монстр. Хотя я подозревала, что обучение в Туре было вдвойне требовательным и напряженным. — Ты учился с детства?

Он кивнул.

— Именно.

— Готова поспорить, в детстве ты был стойким и серьезным мальчишкой, не так ли? Парнем, который всегда следил за тем, чтобы все остальные соблюдали правила. Всегда брал с собой запасной нож на случай, если кто-то забудет свой. Любимый ученик преподавателей. — Как Мэй.

Страж усмехнулся.

— Не совсем.

— Тогда каким ты был? — Я затаила дыхание, надеясь, что он ответит хотя бы на этот последний вопрос. Теперь, когда у меня в голове сложился образ темноволосого мальчика, я хотела знать, правильно ли я его представила.

— Я был сущим кошмаром. Моя мать ежедневно молилась Аму, чтобы я не сломал себе шею. Я никогда не ходил, когда мог бегать. Я никогда не поднимался по лестнице, если мог выпрыгнуть из окна. Я сбегал с уроков, чтобы покататься на лошади. И последнее, что меня волновало, — это правила.

Тот образ, который я себе представляла изменился. Это было не то, чего я изначально ожидала, но эта версия тоже подходила. Дикий, бесстрашный мальчик с дырявыми штанами на коленях и беззаботной улыбкой.

Что превратило его в этого человека? Что или кто превратил его в Стража?

Его глаза не отрывались от моих, пока он делал очередной глоток. Сегодня они были карими, с оттенками мха, карамели и шоколада. Но я заметила несколько изумрудно-зеленых вкраплений. Несколько прожилок расплавленного серебра.

Так менялся цвет? Не то чтобы они менялись совсем, цвета уже были на месте, вытесняя все остальные в зависимости от его настроения.

Мое внимание переключилось на кожаную манжету на его руке. На коже гриззура была резьба. Символы и узоры. Насечки и завитки. Что они значили? Были ли они значимыми?

На предплечьях у Тиллии тоже были манжеты, но я не заметила никакой резьбы.