Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 6 – Джой Моен

Пристрой к дому прятал под своей крышей маленькую прихожую с вешалкой, ящиком для обуви и настенной полкой, там же находилась винтовая лестница на второй жилой этаж. Просторный зал, он же столовая с кухонным гарнитуром в углу комнаты, сочетал в себе сельский минимализм и излишества былой роскоши. Некогда зажиточная пожилая чета оставила Гобеям всю мебель, посуду и даже свиноферму, вскормленную с любовью, только бы рассчитаться с накопленными долгами и уехать к дальней родне растить внуков. Элайн, стоя посреди шикарной комнаты, в которой тяжело дышалось из-за количества пыли, а также запаха навоза с первого этажа, представляла, как все изменится, когда она в полной мере почувствует себя владелицей дома и после никогда не сможет покинуть его.

Слева по коридору, рядом с залом, оказалась ванная комната и уютная хозяйская спальня с широкой деревянной кроватью, шкафом и двумя прикроватными тумбами, на одной из которых от прежних владельцев остался даже будильник, заведенный на шесть утра. Ведьма перевела время на час раньше и, поставив его на место, получила от супруга долгий нежный поцелуй в шею.

– Здесь еще одна спальня, мам! Пап! – выкрикнула с противоположного конца коридора Зоэ-Моник, открыв последнюю неизведанную дверь. Детская явно давно не использовалась, ее забывали убирать и проветривать, из-за чего, ступив на порог комнаты, девушка закашлялась, прикрывая ладонью рот, но все равно прошла к окну и настежь распахнула ставни, поддавшиеся с большим трудом и скрипом.

Темно-зеленые обои с повторяющимся орнаментом в виде летящих птиц сочетались с такого же цвета покрывалом, застилавшим узкую одиночную кровать. У дальней стены располагался шкаф, а на деревянном столе у окна стояла лампа с покосившимся абажуром.

– Прекрасная комната, не находишь, детка? – с воодушевлением спросила Элайн, глядя, как дочь отворяет неприметную дверь у шкафа.

– Зоэ, смотри, у тебя и собственная ванная теперь имеется! Все что нужно молодой леди!

Моник на миг прикрыла глаза, но сразу же сделала вид, что все нормально, когда матушка поцеловала ее в висок, крепко обняв за талию. Девушка знала, что Элайн называет ее этим именем только тогда, когда хочет, чтобы Моник вынырнула из задумчивости, скорлупы, если угодно, и сконцентрировалась на важных для нее самой вещах, но матушка не понимала одного: эта самая скорлупа – ее спасение и необходимость, а не подростковый бунт.

– Папа ушел за вещами, скоро вернется. Предлагаю поступить так: пока я решаю что-то с ужином, а Эгон разбирается со свиньями и двором, ты займешься уборкой этажа. Обещаю помочь тебе, как только управлюсь, договорились?

– Конечно, мам. Только намекни, где можно найти ведро и тряпку.

– А это, дорогая моя, твое задание номер один!

После изнурительной уборки Элайн оставила дочь в ее новой комнате разбирать вещи, коих оказалось немного, ведь путешествовать налегке благоприятнее во всех смыслах. Если вы не обременены долгами и располагаете достаточной суммой средств, то все необходимое можно купить по месту прибытия. Так решили и Гобеи, оставив практически все вещи на родине, однако Моник ни под каким предлогом не согласилась, буквально вымолив у родителей разрешение взять с собой гитару, доставшуюся ей от бабушки.

Пусть ни одну из бабушек в живых девушка не застала, но с Моник Гобей она ощущала особенную связь, и прочной нитью между ними стала музыка. Как рассказывал Эгон, женщина была наделена музыкальным талантом; бабушка Моник не только с легкостью порхала пальцами по струнам, но и при довольно низком голосе могла влюбить в себя любого, кто задерживался на миг послушать ее пение. По обыкновению, при вдохновляющей мысли об этом Зоэ-Моник ощутила укол совести, ей и самой казалось, что она несправедлива; бесспорно, Манон и Зоэ Мелтон не были обделены ее любовью, в молитвах непременно звучали их имена, но девушка ничего не могла поделать, кроме как оставаться с собой честной.