Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 73 – Джой Моен

Сглотнув, Эрве почувствовал, как теплая ладошка девушки легла на его щеку; ее огромные серо-зеленые глаза выражали бурю эмоций, будто копируя и отражая то, что переживало его сердце. Одинокая слеза скатилась по лицу парня, зависнув на подбородке, Моник стерла ее легким прикосновением губ. Дюшарм притянул Зоэ-Моник к себе за скулу, слившись с ней в благодарном, полном чувств поцелуе, он мог показать больше, чем сказать словами, оставляя на губах девушки обещание.

* * *

После того как Эрве Дюшарм проводил девушку до дома, одарив на прощание теплым поцелуем в лоб, она надела пижаму поверх одежды, чтобы притвориться спящей перед родителями и выскользнуть из дома в тот же миг, как только раздались тихие храпы. Тело била крупная дрожь, сотрясая каждую клеточку с той поры, как нога переступила порог дома. Девушка натянула шляпу матушки на глаза так низко, чтобы никто не узнал ее, с трудом сохраняя видимость, даже попадая в кабаре через черный ход.

Теперь же Зоэ-Моник стояла за кулисами в отвратительном пошлом наряде, обтягивающем грудь, талию и бедра, с преступно длинным разрезом, оголяющим ногу до самых трусиков телесного цвета, чтобы еще сильнее распалить толпу, позволив той предаваться грязным фантазиям. От волнения и страха замутило, особенно после того, как Эмильен Тома, встретивший Моник, обвел новый образ девушки скользким сальным взглядом и воскликнул:

– Моя пташка, ты станешь новой звездой Франции, гарантирую!!!

Стоило только представить, как мужчины Локронана, пришедшие посмотреть на ночное представление, будут глазеть так же, как слезы набежали на глаза, грозясь размазать кропотливые труды гримеров. Моник придется выступать против воли, лишь бы не узнали родители, а подруги оставались в безопасности, пусть лучше Леони и Арлетт считают, что Эмильен не ответил никому из них, передумал, чем будут сгорать от стыда в подобном месте, чувствуя, как кандалы до крови натирают нежную девичью кожу. Однако девушка решила, что будет искать выход из клетки любой ценой, вопреки подписанному договору и сулящим семье Гобей неприятностям, если Тома посчитал, что Моник сдалась, то он глубоко ошибся на ее счет. Запертой за золоченой решеткой птице никто не сможет запретить петь.

Черное полупрозрачное платье переливалось в свете софитов, вкупе с маской издалека девушка напоминала грациозную пуму, в любой момент готовую прыгнуть на добычу. Эмильен ожидал от нее фурора, но Зоэ-Моник не чувствовала необходимого настроения, опасаясь собственной силы. Если она не постарается, сколько из присутствующих сможет после сегодняшнего вечера вернуться домой целыми и невредимыми?

Разгоряченная выступлением молодых полуголых танцовщиц, толпа кричала, просила продолжения. Зоэ-Моник пораженно уставилась на женщин в пышных юбках, высоко поднятых спереди, чтобы гостям во всей красе предстали их стройные ноги в колготках, и с совершенно не прикрытой грудью, когда те проплыли мимо, неся на устах улыбки, будто приклеенные к их лицам. Эмильен и своих танцовщиц держит на коротком поводке или женщины в самом деле получают небывалое удовольствие от подобного рода выступлений?

Репертуар Моник на ближайшее будущее составляли именитые песни о роковой любви, страсти, предательствах и холодной мести, естественно, никто не разрешил использовать мелодии собственного сочинения, девушка уговаривала себя успокоиться, подумать о чем-то более приятном, ведь все происходящее рано или поздно закончится. Свет в зале приглушили, голоса смолкли, и только редкие покашливания, а также стук выпрыгивающего из груди сердца нарушали безмолвие. Прежде чем полилась музыка, кто-то в толпе выкрикнул: