Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 74 – Джой Моен

– Красотка, покажи ножки!!!

Раздался свист, одобрительные возгласы мужчин, но Зоэ-Моник их уже не слышала, струны под ее руками заплясали, а мыслями она вернулась к посиделкам с друзьями и поцелуям с Эрве, сорвавшим распустившийся бутон с ее нежных губ и медленно снявшим вуаль тьмы, покрывавшую душу.

Девушка и сама не заметила, как начала покачиваться в такт мелодии, чувствуя воодушевление, когда похотливые крики замерли в глотках гостей, сменившись восторженным изумлением. Зал поднялся, рукоплеская, глаза присутствующих лучились удовольствием, кто-то плакал, умоляя исполнить что-нибудь еще, на что Зоэ-Моник Гобей поклонилась, отправив гостям воздушный поцелуй, пойманный одним из мужчин. Поразительно, но ей и самой понравилось быть здесь, срывать овации. Стоит воспользоваться положением и выбить из Эмильена возможность исполнять собственные песни, тогда, вероятно, пока девушка вынашивает план побега, пребывание на этой сцене не будет казаться карой, главное – быть осторожной, научиться контролировать эмоции.

С трудом добравшись до дома, Зоэ-Моник прокралась в свою комнату под какофонию ночных звуков; ухали филины, тихо повизгивали свиньи в амбаре, цикады в полях посвящали друг другу серенады. Девушка открыла окно, впустив в комнату свежий воздух, щеки ее еще пылали от выступления в кабаре. Стоило ей коснуться головой подушки, как веки закрылись, унося Моник в царство Морфея без сновидений.

* * *

Не спи Моник крепко, заметила бы присутствие постороннего в своей комнате, склонившегося над ней; карамельные волосы разметались по подушке, а лунный свет ласкал лицо девушки. Вторив холодному светилу, парень с копной светлых волос мимолетно коснулся щеки Зоэ-Моник. Она была так прекрасна в этот миг, что Эрве хотелось целовать каждый сантиметр бархатной кожи, но слова матери, сидевшие в глубине души, словно паразит, изгрызали нутро.

Моник шевельнулась, повернувшись на бок, парень даже хотел, чтобы она увидела его, испугалась, прогнала, но глаза девушки оставались закрытыми. Эрве Дюшарм желал ее целиком, поглотить, впитать в себя, чтобы Зоэ-Моник стала одной из его неотделимых частей, подарила ему вожделенное понимание и принятие, но правда была в том, что как бы девушка ни храбрилась, ей было не по силам выстоять под тяжестью истины, которую скрывал Эрве. Однако отчаянное желание любви затмевало все, он никогда не откроет ей свои тайны, но с радостью заберет ее секреты.

Настолько ли прекрасен поцелуй вампира, сколь мерзка и коротка человеческая жизнь? Будешь ли ты биться в агонии моих ласк, словно изящная птица в силках, когда я сожму твою хрупкую шейку, как все те, кто был до тебя? Действительно ли честь и достоинство вампира превыше людских на коленях пред смертью или ты будешь, как они, просить о прощении, ползая в ногах, умолять сохранить твою жалкую жизнь? Совсем скоро мы это выясним.

Возбуждение от предвкушения отзывается во всем теле томительной негой, но ждать остается недолго. Скоро я увижу, как ты выходишь из здания, озираясь по сторонам, ведь мои недвусмысленные намеки ты уловил. Я видела, как загорелись твои отвратительные глаза, утопающие в едва скрываемой похоти, и я тебя не виню. Выбранный мной сосуд далек от идеала, но не лишен очарования, как статуя Девы Марии, утратившая голову, и последнее, я уверена, привлекает тебя сильнее всего.