Книга Узы Белого Лотоса, страница 103 – Адела Кэтчер

Цай Ян рядом фыркает.

– Не поймешь их. Женщины. Она разрушила целый храм за то, что ее ослушался лишь один человек.

– Это тоже часть морали, – кивает Ло Кай.

– Неправильная мораль. Человек за свои поступки и решения должен отвечать сам.

Ло Кай вздыхает, обходя недовольно скрестившего руки на груди Цай Яна, и начинает подниматься еще выше на самый пик горы.

– К сожалению, в мире все не совсем так.

– Это и глупо, – ворчит Цай Ян, но все же следует за ним.

Когда лестница заканчивается, перед глазами открывается вид на самый простой двор, который можно было бы встретить в любой японской деревушке вокруг дома. Единственное, что отличает это место от маленьких фермерских владений, – два небольших деревянных строения, одно из которых вытянуто в сторону настолько, что краем свешивается с горы, выходя за ее пределы. Над пропастью, поросшей деревьями, его поддерживают массивные бревна с упором в склон. Конструкция со стороны могла бы показаться весьма шаткой, но Ло Кай сразу понимает, что она очень надежна – вес распределен идеально правильно. От второго строения – двухэтажного храма с пустыми уличными террасами – исходит яркий запах курительных палочек.

Сначала Ло Каю кажется, что здесь никого нет, но потом из сада, в котором цветут хризантемы и вьются виноградные лозы, выныривает пожилая женщина в свободной одежде. Она кутается в неяркую накидку и, кланяясь на ходу, семенит к ним.

– Ох, господа, простите, я не знала, что в такую погоду сюда кто-то придет! – говорит она, наконец останавливаясь напротив.

Ло Кай качает головой.

– Ничего. Мы не хотели вам мешать, просто гуляем.

Женщина кивает, указывая им за спины.

– Хотите взглянуть? У нас там красивая смотровая площадка.

Ло Кай не сомневается – с горы Арашияма открывается чудесный вид на погруженный в осенний туман Киото, и это заметно даже отсюда. Настоятельница храма провожает их к длинному порогу, к которому ведут три узкие ступеньки. Цай Ян увлеченно слушает историю этого места и основавшего его монаха, который однажды сплавлялся по Кацуре, но его лодка разбилась о пороги у подножия горы, так что он долгое время провел в этом лесу, а потом построил здесь храм. Ло Кай не может сейчас отвлекаться на это – ему нужно найти Киришиму, но спрашивать об этом у настоятельницы, вовсе не назвавшей своего имени, вот так просто нельзя.

В помещении с широкими окнами и застланным плетеной циновкой полом приятно пахнет деревом и влажностью. На стенах развешаны свитки с историей храма и рисунками гостей, а на длинном столе, почти повторяющем периметр, лежат три толстые книги с россыпью простых шариковых ручек рядом. Заканчивается вытянутая комната выходящей наружу террасой с высоким парапетом, за которым прячется вид на шумящую внизу Кацуру, горы и увитые туманом деревья.

От царящего вокруг спокойствия кажется, что даже сердце в груди бьется медленнее. Цай Ян выходит на террасу, громко выдыхая и облокачиваясь на парапет.

– Ло Кай, смотри, ради этого стоило сюда идти, – зачарованно говорит он.

Ло Каю нравится видеть его таким. Сейчас, когда Цай Ян искренне улыбается, у него блестят глаза, это даже лучше, чем вид на опоенную осенью Арашияму с высоты.

– А здесь у нас гости оставляют послания, – говорит настоятельница, когда они возвращаются в комнату, и раскрывает одну из книг на столе. – Если хотите, тоже можете что-нибудь написать. Что угодно.