Книга Сиа, страница 53 – Анюта Соколова

— Человечность проявляют к людям, — уголок губ Ольена еле заметно дёрнулся. — Сиа — опасные животные.

— Как любопытно, — близость смерти придала смелости, я усмехнулась. — Когда вы двадцать восемь лет назад предлагали Ай-Лиж интимную связь, вы осмысленно шли на скотоложство?

Сморчок дёрнулся и покосился на столик с работающим телеграфоном. Ольен сузил светло-серые водянистые глаза с жёлтыми белками:

— Выбирайте выражения, Ай-Руж. Вы оскорбляете первое лицо государства!

— А мне плевать, — я сложила руки на груди. — Больше одного раза вы меня не убьёте, а на справедливость я не надеюсь. Четыре года я боролась за права сиа, весь последний месяц ревела от бессилия. Теперь я спокойна: сиа в безопасности, никакие мины, пули и ядовитые газы им не страшны. Ваша армия уничтожит сама себя. Солдат, правда, жаль. Они не виноваты, что Хитаром правит глупый, мстительный и мелочный человек.

Пухлая рука Ольена мелькнула смазанным движением, боль на секунду оглушила. Рот наполнился солёным: от удара лопнула губа. Удивительно, что я устояла на ногах, ещё более удивительно, что мне хватило сил сплюнуть кровь прямо на лацкан стильного бежевого с искрой костюма правителя. Сморчок вытаращился на меня, затем рванулся к телеграфону.

— Символично, — прохрипела я. — Теперь на вас кровь и сиа, и людей, мьесс первое лицо государства. Однажды вы в ней захлебнётесь.

— Расстрелять! — резаной свиньёй взвизгнул Ольен. — Немедленно, сию же секунду!

Над его головой крутился багровый вихрь. На меня навалилась апатия и в то же время какое-то странное спокойствие. Подсознательно я чувствовала, что этим всё закончится, но возможность напоследок высказаться доставила ни с чем не сравнимое удовольствие. Кровь из разбитой губы капала на прекрасный бело-кремовый ковёр, щека опухала, в ушах до сих пор звенело.

Вниз меня буквально тащили, на лестничной площадке второго или третьего — мысли путались — этажа, сопровождающий чертыхнулся и попросту перекинул моё тщедушное тельце через плечо. На несколько минут искусственные ароматы сменились осенним, холодным и чистым воздухом. Затем меня опустили на жёсткое ковровое покрытие в закрытом кузове машины. Со скованными руками сложно было повернуться, и мешал какой-то мягкий куль. Я дёрнулась и услышала приглушённое:

— Уна?..

— Замечательно, — я перекатилась на бок и встретилась взглядом с Нэлом. — Мы не только встанем к одной стенке, но и ляжем в одну могилу.

Кровь попала в горло, я закашлялась.

— Ты ранена? — Нэл попытался подползти, наручники мешали ему так же, как и мне.

— Ольен соизволил собственноручно меня приласкать.

Заурчал двигатель, машина дёрнулась и поехала. Нас прижало к перегородке между кузовом и кабиной. Я уткнулась в капитанский китель, Нэл носом упёрся мне в макушку.

— Знаешь, на коврике в твоей квартире было лучше, — усмехнулся он. — Верёвки не так впивались в тело, как эти клятые браслеты.

Я подтянулась и приложила здоровую щёку к его шее. Руки — это просто удобство, главное — контакт кожи с кожей. Сломанное ребро срасталось медленно, сил во мне почти не осталось.

— Ну а теперь-то зачем?! — простонал Нэл. — Нас везут на расстрел!

— Ненавижу боль.

— Ты такая несгибаемая и в то же время такая хрупкая, — он зарылся лицом в мои волосы. — Как бы я хотел, чтобы всё сложилось иначе! Почему мы сознаём свои ошибки, когда уже ничего не исправить?