Книга Василиса Прекрасная и царевич, страница 6 – Елена Эйхен

Я рухнула на лавку и закрыла лицо руками. Всё тело болело. Голова раскалывалась. Желудок сводило от голода.

Психология здесь не работает. Логика не работает. Ничего не работает.

Я попала в сказку. В настоящую, страшную сказку, где падчериц мучают до смерти, а потом отправляют к Бабе-Яге на верную погибель.

И я понятия не имела, как отсюда выбраться.

Вдруг взгляд упал на сундук. Интересно, что там? Старые тряпки? Или…

Я встала и подошла к нему. Крышка поддалась со скрипом. Внутри пахло сухими травами.

Осторожно разобрала содержимое. Выцветшая ткань, должно быть, когда-то красивая. Деревянный гребень с тонкой резьбой. Связка сухих цветов, рассыпавшихся в прах при прикосновении.

И на самом дне — куколка.

Маленькая, размером с мою ладонь. Тряпичная, искусно сшитая. Пёстрый сарафан, крошечный платочек на голове, лицо с тщательно вышитыми чертами — большие глаза, пухлые губки, румянец на щеках.

Я подняла её к свету. Работа была невероятной. Кто-то вложил в эту куклу душу.

Внезапно в груди разлилось странное тепло. А в голове мелькнул образ — смутный, размытый, но такой родной. Женщина с добрыми глазами и мягкой улыбкой. Она держит эту куклу, шепчет что-то…

Воспоминания Василисы?

Я прижала куколку к сердцу, сама не понимая почему. И впервые за весь этот кошмарный день почувствовала себя чуть менее одинокой.

И вдруг крошечные глазки моргнули.

Я ахнула, выронила куклу — она мягко упала мне на колени.

Казалось, я и правда схожу с ума. Теперь уже официально.

Обычная тряпичная кукла. Неподвижная. Безжизненная.

Показалось. От усталости, от стресса. Мозг играет со мной в злые игры.

Я осторожно положила куколку рядом с собой на лавку и легла, закрыв глаза. Нужно поспать. Утром всё встанет на свои места. А может, я проснусь дома, и это окажется самым странным кошмаром в моей жизни.

— Не бойся, — раздался тихий голосок, нежный, как дуновение ветерка.

Глаза распахнулись сами собой. Я резко села, сердце заколотилось.

Я медленно, очень медленно повернула голову. Куколка сидела на краю лавки, подогнув под себя крошечные ножки. Её вышитые глазки смотрели на меня с такой теплотой, что в груди защемило.

— Это… это невозможно, — прошептала я, прижимаясь спиной к стене.

— Многое в этом мире кажется невозможным, пока не случится, — куколка наклонила голову набок. — Ты устала. Ты голодна. И я тоже. Накорми меня, дай мне водицы.

Галлюцинация. От голода. От стресса. Психика пытается защититься, создавая иллюзию поддержки. Да, так и есть. Вот и научное объяснение.

Но куколка смотрела на меня, и в её крошечных чертах было столько… жизни. Столько заботы.

— Накорми меня, Василисушка, — повторила она мягко, почти умоляюще.

Дрожащими пальцами я пошарила в кармане. Там завалялись жалкие крошки хлеба — остатки той корки, что дала мачеха. Я собиралась их приберечь на самый крайний случай.

Я протянула крошки куколке, ожидая, что рука пройдёт сквозь иллюзию.

Но маленькие ручки взяли хлеб. Поднесли ко рту.

Крошки исчезли.

— Ох… — выдохнула я, не в силах поверить своим глазам.

Потом поднесла кружку с водой к её губам. Куколка сделала несколько глотков — вода действительно убывала.

— Спасибо, милая, — куколка вздохнула с явным удовольствием и погладила меня по пальцу своей мягкой ручкой. — Теперь ложись, отдыхай. Силы тебе понадобятся.