Книга Василиса Прекрасная и царевич, страница 3 – Елена Эйхен

Она серьёзно? Это даже для квеста перебор. Уровень сложности — невозможно.

Чувство справедливости, вскормленное годами цивилизованной жизни, взбунтовалось. Сон это или розыгрыш, но такие правила меня не устраивали.

— Постойте-ка, — сказала я, инстинктивно выставив руку ладонью вперёд, как будто могла остановить этот поток бреда.

Мачеха замолчала на полуслове и вперилась в меня взглядом. Кажется, она не привыкла, чтобы ей отвечали.

— Давайте будем реалистами, — продолжила я, стараясь говорить уверенно. — Перебрать целый мешок — это работа на неделю, а не на день. У меня что, микроскопы в глазах и моторчик в пальцах? А наткать столько полотна… Для этого нужен как минимум ткацкий станок, несколько дней обучения и работы.

Я перевела взгляд на сестёр, которые смотрели на меня с разинутыми ртами.

— Слушайте, нас тут трое. Молодых и, будем надеяться, здоровых. Если мы разделим все эти задачи, то управимся относительно быстро. Хотя, если честно, я вообще не понимаю, почему должна это делать.

Воздух в сарае потяжелел. Лица всех троих напряглись.

Первой очнулась Язва. Она прыснула со смеху.

— Слыхали, матушка? «Почему я должна это делать»! — передразнила она меня, картинно закатив глаза. Простушка за её спиной глупо захихикала.

— Я просто предлагаю справедливый подход, — не сдавалась я. — Так все нормальные люди делают.

Но я уже видела, что проигрываю. Лицо мачехи из просто злого превратилось в каменно-непроницаемое. Она молчала, и это молчание было страшнее любой ругани. Я поняла, что задела её за живое — оспорила её власть.

— Да что ты умничаешь тут, девка! — взвизгнула Язва, видимо, почувствовав молчаливое одобрение матери. И, прежде чем я успела среагировать, она подскочила ко мне.

Её толчок не был сильным, но я его совершенно не ожидала. Потеряв равновесие, я попятилась назад и со всего размаху приложилась плечом о твёрдые, выступающие брёвна стены.

Я вскрикнула. Резкая боль пронзила от плеча до самых кончиков пальцев. И боль эта была совсем не воображаемая. В глазах потемнело. Я схватилась за ушибленное плечо, пытаясь отдышаться, и ошеломлённо посмотрела на троицу. Обе девушки смотрели на меня со злорадным торжеством. А мачеха самодовольно сузила глаза.

Кажется, мой маленький бунт был подавлен именно так, как она и хотела.

— Это чтобы дурь из головы выбить, — произнесла она скрипучим голосом. — А теперь за работу. К закату всё должно быть сделано, иначе останешься здесь ночевать. Агриппина, Акулина, за мной!

И все трое вышли на улицу.

Дверь со скрипом закрылась, и я осталась одна в темноте и тишине.

Теории о розыгрыше трещали по швам. В хороших квестах ведущие не позволяют игрокам причинять друг другу реальный вред.

Несколько долгих секунд я пыталась осознать, что только что произошло. Потом медленно сползла по шершавой стене и села на холодный земляной пол. Плечо горело огнём. Я осторожно дотронулась до него пальцами и поморщилась — боль отозвалась тупым, глубоким пульсом.

Боль не врёт.

Это была первая ясная мысль, пробившаяся сквозь вату в голове. Второсортные актёры в дешёвом квесте не стали бы так рисковать. Есть законы, в конце концов. Никто не будет калечить человека ради розыгрыша.

Значит, это не розыгрыш.

А что насчёт сна? Я ущипнула себя за руку. Больно. Потёрла ушибленное плечо. Ещё больнее. Сны не бывают такими… последовательными. Такими упрямо реальными.