Книга Василиса Прекрасная и царевич, страница 2 – Елена Эйхен

Странно. Может, это не сон?

Так, стоп. Если это не сон, тогда что? Похищение?.. Бред какой-то.

Хотя… эти квесты сейчас на каждом шагу. И кто у нас в универе самый повёрнутый на таких вещах? Ну, конечно. Истфак. Это же на сто процентов их стиль: выкрасть сонную студентку-психолога, запереть в декорациях и всё ради бесценной «исторической достоверности».

Я замерла, прислушиваясь. Если это розыгрыш, где-то должны быть камеры. Должны быть слышны хоть какие-то звуки — гул машин, самолёт, что угодно.

Но вокруг стояла мёртвая тишина. Такая, какой у нас в городе не бывает даже глубокой ночью. А здесь — только моё дыхание и стук сердца в ушах.

Я снова осмотрела себя в тусклом свете. Длинная рубаха почти до пят. Волосы, упавшие на лицо, были гораздо темнее моих. Я потрогала их — мягкие, густые. Парик? Наверное, нацепили на меня, пока я спала. Вся эта теория с похищением была дикой, но она хотя бы объясняла реальность ощущений.

Размышления прервал звук. Громкий, протяжный скрип старых петель, донёсшийся из-за двери. Кто-то шёл сюда. Я инстинктивно отступила, в самую тень, и затаила дыхание. Игра игрой, но мне совсем не нравилось то, во что она превращалась.

Дверь распахнулась, и в проёме, очерченная светом пасмурного дня, выросла высокая женская фигура. За ней показались ещё две, пониже. Сердце ухнуло в пятки, и я вжалась в мешки с зерном, надеясь, что в темноте меня не сразу заметят.

Женщина шагнула внутрь. Лицо её было узким, с резкими чертами и тонкими, плотно сжатыми губами. Холодные глаза медленно обвели мою фигуру.

«Ясно, это у нас главная злодейка», — пронеслось у меня в голове. Вид у неё был такой, будто она по утрам полощет горло лимонным соком просто для удовольствия.

Следом в сарай (теперь я поняла, что это сарай) ввалились две девицы. Одна — румяная и круглолицая, её сарафан опасно трещал на талии. Взгляд — пустой, но любопытный, как у телёнка. Вторая же — её противоположность: тощая, остроносая, с ехидной ухмылкой, будто приросшей к лицу. Обе смотрели на старшую женщину, словно пара дрессированных пуделей, ожидающих команды хозяйки.

«А это, видимо, группа поддержки. Приспешницы», — мысленно окрестила я их. — «Назовём их Простушка и Язва».

Главная злодейка, наконец, перестала шарить по мне глазами. Я заставила себя выпрямиться и выйти из тени, решив, что прятаться — плохая тактика. Если это розыгрыш, нужно показать, что я не боюсь.

— Василиса, — проскрипела она, холодно и неприятно, как мокрая тряпка.

Я вздрогнула. Василиса? Как в той сказке, из учебника? Так вот, значит, какой у них сценарий. «Выживание в русской народной сказке». Оригинально. Интересно, Баба-Яга тоже будет?

Я решила подыграть. Молча кивнула, глядя женщине прямо в глаза.

— Опять дрыхнет до обеда, лежебока, — вставила Язва, смерив меня презрительным взглядом. Простушка рядом согласно хихикнула.

— Молчать, — отрезала Главная злодейка, даже не взглянув в их сторону. Её внимание было полностью сосредоточено на мне.

— Хватит прохлаждаться. Работы сегодня непочатый край. Слушай и запоминай, и чтобы к вечеру всё сделала.

Я слушала, и брови медленно ползли на лоб. Список заданий, что мачеха отчеканила ледяным голосом, казался абсурдным.

— Первое: вот этот мешок, — она ткнула носком сапога в мешок, о который я споткнулась в темноте. — В нём пшеница вперемежку с рожью. Чтобы к закату всё было разобрано по разным плошкам. Второе: печь. Чтобы стала белая как снег, а не чёрная, как твоя душа. Третье: наноси полную бочку воды. И четвёртое… — Она сделала паузу, наслаждаясь моментом. — Наткать десять аршин полотна. И чтобы было тоньше паутины. Всё поняла?