Книга Без ума от истребителя, страница 5 – Али Хейзелвуд

Самое приятное в жизни в монастыре для меня, конечно, было чувство сестринства, которое я там обрела. Женщины, с которыми я делила кров, были моей опорой. Моей семьёй. Моей общиной. Они показали мне всю прелесть общей жизни, и я наивно надеялась, что такого рода единение никогда меня не покинет.

Пока мой создатель не вырвал это с корнем, и я изнываю по этому с тех пор.

Корень проблемы — в природе моего вида. Многие предания исходят из того, что мы любим держаться вместе. Там упоминаются кланы, логова и сообщества, где вампиры объединяются, чтобы сплотиться перед коварными замыслами. Они подразумевают, что у нас есть организованное общество, что мы делимся добычей, встречаемся, трахаемся и рожаем милых детишек-вампиров. Но это не имеет ничего общего с реальностью. Большинство вампиров крайне территориальны. Они не переносят близкого присутствия себе подобных, жаждут конкуренции даже при обилии ресурсов и скорее перережут друг друга, чем предложат разделить трапезу.

Вампиры — отвратительные сосунки (без каламбура) — и обречены на вечные распри и одиночество. Естественно, именно меня, общительную и жаждущую дружбы молодую девушку, и сделали вампиром. А поскольку ни аббатиса, ни монастырь, ни обязательные посты раз в две недели не сделали из меня слабачку — и не искоренили моего упрямства — даже по прошествии тринадцати веков вампиризма я до сих пор не готова принять новые реалии.

Боюсь, именно это и станет моей гибелью.

***

Моя новая полоса неудач началась несколько месяцев назад, когда новый вампир въехал в дом слишком близко от моего.

Изначально я не придала этому большого значения. Нью-Йорк огромен, и я очевидно была не единственным вампиром в городе. Но Манхэттен был моим личным местом охоты последние десять лет, в основном из-за изобилия моего любимого типа добычи.

Мой девиз прост: если уж раз в пару недель приходится высасывать кого-то досуха, почему бы не сделать это с каким-нибудь исполнительным директором из Goldman Sachs3?

Но неожиданно я перестала быть единственным вампиром в радиусе семи кварталов. Это был явный вызов, и мне оставалось два варианта: сматывать удочки из места, где я жила последнее десятилетие, или постараться выжить новичка со своей территории.

Упрямо я выбрала позорный для нашего вида третий путь — не делать ни того, ни другого.

Мне нравилась моя крохотная квартирка. То, как рано садилось зимнее солнце в этом городе. И то, как пешеходы проносились мимо, превращаясь в размытые силуэты, не осознавая скоротечности своих коротких жизней, изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц. Я наслаждалась сменой времён года, музеями и кинотеатрами, запахами забегаловок, в которые мне не было хода. А недавно меня, похоже, приватизировала небольшая стайка енотов. Они взбирались по пожарной лестнице и смотрели в моё окно, пока я не давала им еду, шипели на меня, пока поглощали то, что я добыла, а затем по-хамски сбегали, без сомнения, к другому идиоту, который тоже раскошелился на курицу-гриль в продуктовом специально для них.

В общем, мне жилось неплохо. Мне не хотелось тратить недели на подготовку засады на какого-то идиота, который напрашивался на драку, но и переезжать я тоже не собиралась. Поэтому я нашла для себя третий путь: игнорировать новенького и надеяться, что он ответит тем же.