Книга Растворяюсь в тебе, страница 110 – Джей Ти Джессинжер

— Что мне с тобой делать?

Я знаю, что он имеет в виду. Он все еще борется с собой, и с каждой секундой он проигрывает эту борьбу.

Поэтому я смотрю в его измученные глаза и тихо говорю: — Храни меня. Люби меня. Сделай меня своей.

Его веки трепещут. Долгое время я не знаю, что он будет делать. Я сижу и наблюдаю за ним с сердцем в горле и желудком в узлах, размышляя, не зашла ли я слишком далеко.

Но потом Коул наваливается на меня, прижимается губами к моим губам и вдавливает меня в матрас, и радость, которая охватывает меня, такая яркая и обжигающая, что кажется, будто я сгораю заживо.

Одним мощным толчком он входит в меня.

Я вскрикиваю и вздрагиваю. Коул приподнимается на локтях и запутывает пальцы в моих волосах.

— Будь осторожна в своих желаниях, детка. И если я когда-нибудь скажу, что люблю тебя, бойся. Потому что моя любовь не нежная. Она не красивая. Это монстр, который прячется под твоей кроватью в темноте.

Затем он жестко и глубоко трахает меня, глядя мне в глаза, пока я стону и умоляю его о большем.

Когда я испытываю оргазм, мои ногти впиваются в мышцы его спины, а его имя звучит на моих губах, повторяясь снова и снова, как молитва.

Высаживаю Шэй у ее квартиры, чтобы она могла переодеться в рабочую одежду, и целую ее у двери. Затем отправляюсь в офис, чувствуя себя легче, чем когда-либо за последние годы.

И более растерянным.

Знаю, что я не лучший партнер. Я угрюмый, скрытный и непредсказуемый. Мне говорили, что я щедрый и хороший любовник, но никогда не говорили, что я добрый.

Потому что я не такой. Доброта — слабость мужчин в моей профессии.

Но это именно то, что нужно такой женщине, как Шэй. Наряду со всем остальным, чего я не могу ей дать: стабильность, открытость, терпение. Список длинный.

А что, если она захочет детей?

Я вижу это сейчас: очаровательная мини-версия Шэй в средней школе с таким же ртом, как у ее матери, когда кто-то спрашивает, кем работает ее папа.

— О, днем он занимается деньгами. Но ночью выходит на улицу и убивает людей! Так что не зли меня, а то я скажу ему, что ты столкнул меня с турника. Твое тело никогда не найдут.

Вести двойную жизнь можно только тогда, когда никто не знает, чем ты занимаешься. Добавьте сюда жену, детей...

Катастрофа.

Единственный приемлемый вариант — отказаться от одного или другого. Что меня пока вполне устраивает. Я строил свою жизнь вокруг одиночества и скрытности, но Шэй заставляет меня хотеть всего того, чего я никогда раньше не хотел.

Она заставляет меня стремиться к лучшему.

Что довольно проблематично, учитывая, что я уже знаю, что это лучшее, что я когда-либо получу.

Я не думаю, что меня можно спасти. Я гнилой до глубины души. Никто не делает того, что делаю я, и не находит искупления, как бы я ни верил, что избавление мира от таких извергов, как Дилан и муж Терезы, — это благо.

Так почему, черт возьми, я думал, что у нас с Шэй все получится?

Эта ублюдочная надежда играет со мной в игры разума, вот почему.

Как и эта дурацкая чертова книга, которую Шэй так любит. Никто, кроме неисправимых романтиков, не подумает, что пройти через ад в течение полувека, ожидая, пока муж твоей единственной настоящей любви умрет, чтобы вы могли быть вместе, — это что-то иное, кроме как история ужасов.

«Любовь во время холеры». Она должна называться «Идиоты, принимающие безумие за романтику».