Книга Растворяюсь в тебе, страница 125 – Джей Ти Джессинжер

Я вспоминаю, как он сидел один в той кабинке в тот вечер, когда мы встретились в баре отеля в Беверли-Хиллз. Я вспоминаю его мрачное выражение лица, атмосферу страдания и ненавижу себя за то, что была так беспечна, когда садилась за стол.

«Ты похож на самое большое сожаление многих женщин», — сказала я ему.

Как он мог простить меня?

Я начинаю извиняться, но он мягко отталкивает меня.

— Тебе никогда не нужно просить прощения за что-либо, Шэй. Я знаю, где твое сердце. Я знаю, что все хорошо. Ты единственный человек в мире, которому я мог бы рассказать эту историю и который не осудил бы меня за то, что я сделал. Так что спасибо тебе за то, что ты была моим безопасным пространством. С того самого дня, как мы встретились, ты проявляешь ко мне больше снисходительности, чем я заслуживаю.

У меня болит сердце. Оно болит так сильно, что кажется, будто оно сейчас разорвется и убьет меня.

— Где сейчас Киёко?

— Все еще в Ванкувере.

— А Аксель здесь.

— Он окончил академию и некоторое время работал в ФБР, но он не из тех, кому нравится выполнять чужие приказы. Поэтому он позвонил мне, и мы решили работать вместе. Мы создали свою собственную группировку, занимающуюся ночными перевозками. С моими деньгами, его подготовкой и связями мы можем многого добиться.

— Ты сказал, что он твой персональный шоппер.

Коул усмехается.

— И, если бы он это знал, он бы меня убил.

Я пытаюсь собрать все воедино, но упускаю детали.

— Итак, эти ночные перевозки. Как ты находишь людей, которым нужно исчезнуть?

— В основном из женских приютов. У меня есть знакомые, которые докладывают мне. Я не могу помочь всем, кто подвергся насилию, но женщины с детьми в приоритете. Они получают новую личность и новое место жительства.

— Значит, ты заботишься об их обидчиках. Так же, как ты поступил с Диланом.

— О большинстве из них. Иногда женщины не хотят, чтобы их обидчик умер. Если она предпочитает, то позволяю ей посмотреть, как я избиваю его до полусмерти, а затем заставляю перевести все свои деньги и недвижимость на счета, которые мы уже открыли на ее имя. Обычно это происходит только в том случае, если он богат.

— Но что, если он отомстит? Что, если он решит не отпускать ее и найдет потом?

Его голос становится мрачным.

— Я убеждаюсь, что он понимает, что это невозможно.

Я думаю обо всем, что Коул мне рассказал, пытаясь представить, через что ему пришлось пройти и какой была его жизнь.

Но не могу себе этого представить.

Одиночество. Сердечная боль. Опасность...

Особенно опасность.

Встревоженная, я сижу и смотрю на него.

— Тебя поймают.

— Нет.

— Да, поймают, — настаиваю я, начиная паниковать. — Если ты будешь делать это регулярно, то никак не сможешь избежать этого!

— Начальник полиции — близкий друг семьи.

Я тупо смотрю на него, пока не понимаю, о чем он говорит.

— То есть он знает?

Коул кивает.

— Его пятнадцатилетняя дочь была убита своим парнем. Он любил с ней грубо обращаться. Шлепал ее. Однажды ночью он зашел слишком далеко и свернул ей шею. Но поскольку он был несовершеннолетним, без судимостей, и у него был очень хороший адвокат, он не стал отбывать срок. Получил условный срок и общественные работы. И неважно, кем был ее отец, парень все равно вышел на свободу.

Я смотрю на него с ужасом.

Глядя мне в глаза, Коул бормочет: — В этом мире нет справедливости для добрых людей. Только зло получает то, что хочет.