Книга Beg For Me Morally Gray Book 3, страница 163 – Джей Ти Джессинжер

Если Картер может так быстро отказаться от меня из-за того, что мы могли бы решить вместе, значит, у нас никогда не было твердой почвы под ногами.

И он ясно дал понять, что ему неинтересно слышать мое мнение по этому поводу, потому что он не отвечает на мои звонки.

Я осталась не у дел.

Отгораживание было одним из любимых приемов Ника. Отказ от общения, чтобы избежать конфликта, связан с контролем, а я слишком долго сталкивалась с контролирующим поведением, чтобы принять это за что-то другое. Когда кто-то прекращает разговор, он не сохраняет мир. Он утверждает свое превосходство.

По сути, он говорит, что мой голос не имеет значения.

Да, я знаю, почему Картер так себя ведет. Я знаю о его проблемах с самооценкой, вызванных травмой, полученной в детстве. Я знаю, что он воспринял холодность своего отца как доказательство того, что он недостоин любви. Но, как минимум, для сохранения отношений необходимо открытое общение.

Картер предпочел молчание.

Понимание причин, стоящих за его поступками, не облегчает принятие этого, а делает только хуже. Потому что он знает, что поступает неправильно.

Он знает, как может повлиять на человека его изоляция, но все равно это делает.

После того, как настоял, чтобы я поделилась с ним всеми своими мыслями, чтобы он не чувствовал себя некомфортно или неуверенно.

Чем больше я думаю об этом, тем больше злюсь, поэтому рано ложусь спать и смотрю в темный потолок, пока, наконец, не погружаюсь в беспокойный сон.

Я просыпаюсь рано, смертельно уставшая и в ужасе от предстоящего дня. Готовлю Харлоу завтрак и отвожу ее в школу, затем еду на работу, мысленно сочиняя заявление об увольнении.

Я сижу за своим столом всего десять минут, прежде чем раздается телефонный звонок, который все меняет.

— Это София.

— Полагаю, я должен поблагодарить вас за эту чушь.

Голос мужской, отрывистый и незнакомый. Нахмурившись, я говорю: — Извините?

— Этот трюк был вашей идеей? Или он придумал это сам, в результате какой-то неудачной попытки проявить рыцарство?

Раздраженная грубым тоном незнакомца, я спрашиваю: — Кто это и о чем, черт возьми, вы говорите?

— Это Конрад МакКорд.

Черт возьми. Отец Картера.

Моя первая реакция – паника. Я вскакиваю на ноги, хватаясь за трубку настольного телефона, когда адреналин разливается по моему телу.

— С Картером все в порядке? С ним что-то случилось?

— Нет, с ним не все в порядке, — раздается раздраженный ответ. — Он, черт возьми, выжил из ума, благодаря вам. Мы всегда знали, что он капризный, но это. Это чистое безумие. Наши акции потерпят крах!

Паника уступает место замешательству.

— Ваша компания не торгуется на бирже. И вы до сих пор не сказали мне, что произошло. Как поживает Картер?

Конрад резко отвечает: — Я, конечно, имел в виду нашу репутацию. Я так выразился просто.

Я предполагаю, что Картер не покалечен – или что-то похуже, – потому что в голосе Конрада слышится только раздражение, а не страдание. С другой стороны, это человек, который отказался заплатить похитителям за безопасное возвращение собственного ребенка, так что я имею дело с хладнокровным ублюдком.

Как уже знают все, кто сталкивается с ним в бизнесе.

Я придаю своему тону жесткость.

— Мистер МакКорд, я понятия не имею, о чем вы говорите, но, если вы не перейдешь к делу в ближайшие пять секунд, я приеду к вам в офис и заставлю сказать мне это в лицо. И, пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю, что вы этого не хотите.