Книга Сильвер, страница 56 – Оливия Левез

– Ну, – говорит он. – Ну… Как мило с твоей стороны. – Он покашливает и снова похлопывает меня по руке. – Я привел гостью. Надеюсь, ты не против.

– Веселее вместе, – говорю я фразу, услышанную мною по телевизору. Мои руки все еще покалывает от прикосновения Трехпалого. Сегодня я не хочу думать о Харибде. И о том, насколько Основатели ошиблись насчет людей. Вскоре мне, конечно, придется обо всем этом задуматься. Вскоре, но не сегодня.

– Это Тат и ее собака Призрак, – сообщает Трехпалый.

Тат обнимает себя руками и вытирает нос рукавом, потом опускает взгляд в пол. Все ее тело трясется. Я замечаю, что она продолжает громко шмыгать носом. Призрак – маленький белый терьер, я его видела пару раз в парке.

Когда я подхожу ближе, Тат едва заметно вздрагивает. Она похожа на настороженную птицу. Я мягко касаюсь ее руки, стараясь не напугать.

– Мне нравится твоя собака, – говорю ей. Она робко смотрит на меня и чуть улыбается.

От Тат и Трехпалого исходит… непростой запах. Он состоит из немытой кожи, влажных скамеек, мокрых носков, прокисшей еды, крепких сигарет и телесных выделений.

Тат дрожит. Ее глаза полуприкрыты. Она выше Сильвии, но кажется гораздо меньше. В ней как будто съежилось нечто большее, чем только тело.

Я провожу их в столовую и приношу одеяло Стеллы из ягнячьей шерсти, которое достала из дивана.

– Вот так, – говорю, укутывая одеялом острые плечи Тат. Она меня не благодарит. Только смотрит на меня затуманенным взглядом.

Снова дребезжит звонок. Пеппер выпрыгивает из корзины и начинает бегать до Элвиса и обратно.

– Можете открыть? – прошу Трехпалого. Финч работает в первую смену, за рождественским обедом, а Стелла в своей мастерской пытается найти одинаковые тарелки.

Он смотрит на дверь и отвечает:

– О нет, милая, думаю, твоей маме это не понравится. Если ты не против, я воспользуюсь вашей ванной, чтобы привести себя более-менее в порядок.

Я отвожу его в ванную комнату и говорю:

– Я тут оставила кое-какую одежду, в которую вы можете переодеться.

Потом впускаю внутрь Бетти. Помогаю ей подняться по лестнице, она идет, опираясь на ходунки. Крепко хватается за меня, поддерживая равновесие. Но мне не больно. На ней бальное платье цвета фуксии, и она накрасилась тенями цвета «павлинья синева». От нее пахнет экзотическими цветами. Выйдя из тени своего дома, она сияет. Я сжимаю ее руки, они все в узлах, как сучковатое дерево.

Она гладит меня и говорит:

– Благослови тебя Бог.

– Мне нравится ваша шляпа, – говорю ей. На ее шляпе чучела мертвых птиц.

– Колибри, – поясняет Бетти. – Мой Лори был таксидермистом. Я хотела, чтобы он сделал мне чучела Джинджер и Фреда, но он не согласился.

– Кто такие Джинджер и Фред?

– Мои волнистые попугайчики. Они были такие красивые. Каждое утро целовали меня после первой выкуренной сигареты. – Бетти толкает меня локтем. – Тебе идет моя одежда, дорогая. Мне очень нравились эти штаны. Мне всегда казалось, что в них я выгляжу в точности как Лорен Бэколл^[18].

– Кто все эти люди? – Дудлс выходит из комнаты с телевизором, на ней все еще пижама «Space Wars». Морщит нос. – Странный у них запах.

– Счастливого Рождества, юная леди, – приветствует ее Бетти. – Говоришь все как есть, а? – Она смеется каркающим смехом. – Прямо как я в твоем возрасте.

Дудлс поспешно возвращается обратно в комнату с телевизором.