Книга Роза, что Изменила Графа: История Попаданки, страница 103 – Виктория Павлова

— Думал сходить, собрать что-нибудь на ужин. Ты можешь отдохнуть.

— Нет, я пойду с тобой.

— Боги, какая ты упрямая.

Но он улыбался.

Лес встретил нас тишиной и ароматом хвои. Теодор шел впереди, осторожно раздвигая ветви, а я следовала за ним, стараясь запоминать путь.

— Вот, смотри, — он присел у старого пня, указывая на семейство рыжих грибов с широкими шляпками. — Солнечники. Их еще называют "поцелуями фей" — съедобные, сладковатые.

Я наклонилась, разглядывая. Да это же лисички! — пронеслось в голове, но вслух я лишь кивнула.

— А ядовитые здесь есть?

— Конечно. — Он указал на бледные, почти прозрачные грибы с оборчатыми шляпками. — Призрачные плащи. Один такой — и ты уснешь на сто лет.

— Прямо как в сказке...

— Это не сказка, — серьезно сказал Теодор. — В прошлом году двое детей из деревни... Он замолчал, резко встряхнул головой. — Ладно, не будем о грустном. Вот, попробуй найти "лунные серьги" — белые, с перламутровым отливом.

Я углубилась в поиски, но вдруг Теодор замер, заметив в траве необычный гриб — высокий, с темной, почти черной шляпкой, испещренной серебристыми прожилками.

— О.

— Что "о"? — я насторожилась.

— Тенецвет. — Он осторожно сорвал гриб. — Отец говорил, они растут только там, где тень мира соприкасается с нашим.

Я протянула руку, но гриб дрогнул у него в пальцах.

— Он... шевелится?

Теодор ухмыльнулся.

— Нет. Но иногда в них попадаются сонные духи. Говорят, если положить под подушку — приснится вещий сон.

Я прищурилась.

Я прищурилась и рассмеялась. Теодор смеялся в ответ, и на душе было тепло, но все же мрачные тени, которые поселил Каспиан в моей душе, не давали покоя.

Я завалилась на траву, наблюдая за бегущими по небу облаками.

— Леди не валяются на траве, —дразнился Теодор отыгрывая чопорный голос.

— А еще, леди не живут в охотничьих хижинах, прячась от сумасшедшего жениха.-добавила я.

Теодор посмеялся, но с тихой грустью, и завалился рядом. Его пальцы лежали так близко к моим, что я осторожно коснулась их. В ответ он сжал мою руку в своей.

— Как только я наберусь сил, Алисия, мы пойдем туда. И я заставлю этого самодовольного балбеса пожалеть, — говорил Теодор с привычной веселостью, но я чувствовала — ему больно.

Мы смотрели на небо, и я старалась не думать о будущем. Я прощалась с настоящим. Ведь я уже точно знала, как поступлю. Уже сегодня.

— Скоро начнет темнеть, — неохотно проговорил Теодор.

— Тогда пойдем, — ободряюще улыбнулась я. Не хотела, чтобы он грустил. Хотя бы сейчас.

Мы направились в хижину. Приготовили грибную похлебку — густую, ароматную, с кусочками "солнечников" и душистыми травами. Потом сели у камина на старую шкуру какого-то неведомого мне зверя — мягкую, с серебристой шерстью, переливающейся в огненном свете.

Теодор протянул мне деревянную ложку.

— Попробуй. Говорят, "лунные серьги" придают еде вкус медовых снов.

Я сделала глоток — и правда, похлебка была сладковатой, с едва уловимым привкусом чего-то волшебного.

— А шкура... чья это? — я провела ладонью по шелковистому меху.

— Снежного ирвина. Отец добыл его давно... Говорят, эти звери умеют становиться невидимыми в лунном свете.

Я улыбнулась. Как же много в этом мире чудес...

Но мысли снова возвращались к нему. К Каспиану. К тому, что ждет нас завтра.

Теодор, словно почувствовав мое настроение, взял мою руку.