Книга Порочные идеалы, страница 124 – Элвин Гамильтон

– Что ты собираешься делать? – спросила Лотти. Она сидела рядом и вглядывалась в его лицо. Общие секреты лежали на них тяжелым грузом. Теперь у Модести было два кольца, и об этом знал весь город, включая гримов. У Тео оставалось все меньше вариантов.

– Я не знаю. – Это было правдой. Но не менее правдиво было то, что он с легкостью мог бы нарушить свою клятву. Он всю неделю сопровождал Модести. Возил ее по городу на случай повторного нападения гримов. Ему не составило бы никакого труда свернуть в другую сторону и доставить ее прямо к их порогу. Обменять на брата.

Но Тео не мог так поступить. Не мог закрыть глаза на то, что сделают с ней гримы, чтобы заполучить кольцо. И дело было не только в клятве. Он не хотел обменивать одну жизнь на другую.

Если бы два кольца достались Норе, он мог бы просто… попросить у нее одно. Неважно, в каком она была бы настроении: ради жизни Аларика она отдала бы кольцо без колебаний.

Мысль о том, чтобы Модести по доброй воле отдала хоть что-то, была смехотворна.

– Может, и правда стоит попросить Нору? – спросила Лотти. Тео понял, что она нечаянно прочла его мысли. Их руки лежали рядом, поверх фотографии торжествующей Модести. Кажется, в половине случаев Лотти даже не замечала, что проникла в чей-то разум.

– У Норы нет кольца. – Тео не стал убирать руку.

– Не о кольце, – поправила его Лотти, – а о помощи. Нора… Что ж, в этом она оказалась права. – Лотти приподняла зачарованную стеклянную табличку, которую нашла в архиве. – Она знает много того, о чем не знаем мы.

Верно. За все годы, что Тео знал Нору, у нее всегда на все находился ответ. И все же он колебался. Нора без раздумий доверяла ему свою жизнь, но он еще ни разу не ответил ей тем же.

Мерси Хольцфалль допустила смерть двенадцати рыцарей. А Нора порой куда больше походила на свою бабушку, чем на мать.

– Нора ненавидит Модести, – уклончиво сказал Тео. Он не мог признать вслух, что не уверен в Норе. – Она, скорее всего, предложит отдать ее волкам на растерзание.

Лотти откинулась на спинку дивана. Кольчужное платье странно смотрелось на мягком бархате. В пальцах она рассеянно вертела стеклянную табличку.

– Будут и другие испытания, – сказал Тео. Другие кольца. Другие возможности для нее заслужить место в семье. А для него – выиграть время. Он не знал, кого пытается успокоить – ее или себя самого.

Впервые ему в голову пришел вопрос: отдала бы Лотти свое кольцо Веритас?

– Другие испытания, – отстраненно согласилась она. – И, вполне возможно, Модести выиграет их все.

Ближе к утру – Тео не знал точное время – они оба задремали. Кажется, он рассказывал Лотти о брате. А она ему – о монастыре. О шрамах, что остались на ней. Об опасностях, от которых он уже не мог ее уберечь.

Он очнулся в гостиной номера резко, как от удара.

Еще не проснувшись до конца, он пытался сообразить, что же его разбудило. Сквозь шторы пробивались первые лучи солнца. На лицо Лотти падала полоска света, ее платье блестело.

Потом Тео осознал, что перед ним кто-то стоит.

Это была горничная в голубой рабочей форме «Парагона», белом фартуке и чепце. Она имела полное право здесь находиться. Если бы горничные не убирались, пока Хольцфалли спят, они бы вообще ничего не успевали. Но что-то здесь было не так. Горничная стояла неподвижно, холодно глядя на Лотти. А когда заметила, что Тео проснулся, перевела взгляд на него и с лукавой улыбкой поднесла палец к губам.