Книга Порочные идеалы, страница 170 – Элвин Гамильтон

И еще несколько секунд после того, как она открыла дверь.

В темном холле ее ждала бабушка.

Беззаботная радость Норы улетучилась без следа.

Мерси Хольцфалль никогда и никого не ждала.

Тучи, сгущавшиеся весь день, разразились настоящим ливнем, который барабанил по окнам номера в «Парагоне», когда Лотти зашла внутрь.

Она ожидала, что в комнате никого нет, как обычно бывало по ночам. Но вместо этого увидела мать в черно-белом клетчатом платье из шелка с длинным подолом, собравшимся у ее ног. Грейс наливала себе выпить. Ее волосы были чуть растрепаны – кажется, она успела куда-то сходить и вернуться.

Впервые с вечера церемонии, когда они встретились в саду, рядом с ней не было Бенедикта.

Вместо этого посреди комнаты ждала Лизелотта Риддер. У ее ног стоял чемодан.

Грейс встала и закупорила бутылку.

– Хорошо, я уже думала, что придется тебя разыскивать.

Лотти еще не совсем привыкла к тому, что у нее есть мать. Но она успела уяснить, что Грейс Хольцфалль – не из тех матерей, кто волновался бы о долгом отсутствии дочери.

Лотти не шевельнулась:

– Что происходит?

– Состоялось последнее испытание. На выступлении губернатора, где присутствовали Клеменси и Модести, началась какая-то безумная пляска. Несколько человек загорелись, но ожоги заживут. А потом они просто… остановились. Всем стало ясно, что кольцо выиграл кто-то другой. На твоей руке я его не вижу, так что прими мои поздравления, – небрежно обронила Грейс. – Ты возвращаешься домой.

Лотти не сразу поняла, что она имеет в виду.

Гельд.

– Ты отправляешь меня обратно. – Лотти едва выдавила эти нелепые слова.

Отказаться от титула Наследницы было легко – как снять костюм не по размеру. Она смотрела, как Нора смирилась со смертью ради того, чтобы помочь другим, и понимала, что сама на такое не способна. Она была недостаточно самоотверженна.

Она была недостойна стать Наследницей. И ее злила мысль, что из-за этого она будет не нужна своей семье. Никто из них, кроме Норы, ни разу не помог ей почувствовать себя одной из Хольцфаллей. Но ей и в голову не приходило, что ее могут отправить обратно. Как платье, которое ее мать решила вернуть в магазин.

– Это решать не мне. – Грейс вяло махнула рукой в сторону Лиз. Словно могла одним беспечным жестом снять с себя всю ответственность.

В сердце у Лотти разгорелась ненависть. Такая жгучая, какой она еще никогда не испытывала. Даже в отношении монахинь. Те, по крайней мере, не делали вид, что заботятся о ней.

– И не ты решила оставить меня там, – горько сказала Лотти. Перед ее глазами мелькали забытые воспоминания. – Ты всегда мной дорожила, да?

Грейс избегала ее взгляда.

– Если бы ты победила хоть в одном испытании, может быть, мама разрешила бы тебя оставить, но…

Презрительный смешок Лотти эхом разнесся по номеру.

– Мне все равно, любишь ты меня или нет, мама, но хватит притворяться. – Теперь она ясно видела правду. За все время, что Лотти провела в Вальштаде, Грейс ничем ей не помогла. Нора – и даже Модести, пусть и из корыстных побуждений, – сделали для нее гораздо больше, чем родная мать. Грейс рассчитывала получить идеальную дочь. Такую, которой не нужна мать. Которая будет служить ее интересам.

Грейс подняла брови, и Лотти впервые заметила у нее на лбу тонкие морщинки. Ей подумалось: может, это и есть настоящая Грейс Хольцфалль? Не та, что притворялась глупой и беззаботной. Не та, что играла роль матери. А та, что родила и бросила ее.