Книга Порочные идеалы, страница 176 – Элвин Гамильтон

– Я читала, что от нахмуренных бровей появляются морщинки. Если хочешь поговорить с кем-то недовольным, позови Пейшенс. Она так скукожилась от обиды, что завтра будет похожа на чернослив.

Мерси Хольцфалль не рассмеялась. И не стала дальше тратить время на пустые разговоры. Она достала из ящика стола стопку фотографий и бросила одну из них перед Грейс.

Бенедикт только мельком увидел фото и тут же понял, что оно предназначено не для его глаз. На снимке была видна обнаженная кожа и светлые волосы, разметавшиеся по подушке. Он торопливо отвел взгляд, чувствуя, как шею заливает краска. Фотографии одна за другой ложились на стол в полной тишине.

Смотреть на них было бы неуважительно по отношению к Грейс. Но краем глаза Бенедикт видел Мерси, наблюдавшую за тем, как беззаботность исчезает с лица ее дочери.

– Где ты их взяла? – спросила Грейс так тихо, что Бенедикт едва ее услышал. Потом, взяв себя в руки, она продолжила: – Кто бы тебе их ни притащил, мама, знай: я просто забавлялась с приятелем. Не волнуйся, я не планирую посещать заведения…

Мерси сложила фотографии в аккуратную стопку.

– Твой так называемый приятель, с которым ты «забавлялась», явился ко мне, пока ты была в лесу. Он выставил мне ультиматум: либо я плачу ему три миллиона заубов, либо «Вестник Вальштада» публикует эти снимки на первой полосе.

– Он бы так не поступил. – Грейс очень старалась говорить небрежно, расслабленно. Излучать уверенность в себе. Но у нее не получалось.

– Те, кого ты любишь, порой подкидывают неприятные сюрпризы, – сказала Мерси Хольцфалль, охваченная холодным гневом. – Например, до вчерашнего дня я не думала, что моя дочь, заполучившая кольцо Веритас в испытании интеллекта, окажется настолько глупа, чтобы позволить какому-то журналисту обвести себя вокруг пальца! – Хольцфаллей с раннего детства учили показывать прессе только то, что они хотели показать всему миру. Лицо Грейс раскраснелось, в глазах заблестели слезы. – Не беспокойся, я позаботилась о последствиях твоей глупости. Он, как выяснилось, мечтал стать иностранным корреспондентом своей газеты. Мы договорились на три миллиона и билет из Вальштада в один конец. Его корабль отплыл сегодня утром, так что не думай о том, чтобы отправиться на поиски.

Грейс вздрогнула – очевидно, именно об этом она и думала.

– А теперь… – Гнев Мерси развеялся, и ее лицо вновь стало непроницаемым. – Пора возвращаться на праздник. Пусть этот случай послужит тебе уроком: не оставляй доказательств. Особенно после того, как меня не станет. Верити не так хитра, как мы, и не сможет тебя покрывать. Потому я и хотела, чтобы Наследницей стала ты. Но хульдрекалл и вправду всеведущ. Он знал, что ты недостойна.

Мерси встала и прошла мимо дочери. Но Грейс вдруг схватила ее за руку.

– Мама, – тихо сказала она. – Мне… – Слезы подступили к горлу. Девушка, давно успевшая повзрослеть, вдруг поняла, что нуждается в матери. Бенедикт никогда не видел Грейс такой отчаявшейся. Она положила руку на живот. – Мне нужна твоя помощь.

Воспоминание оборвалось.

Нора рывком перенеслась на семнадцать лет вперед и оказалась на том же самом месте, где сидела Грейс, когда земля ушла у нее из-под ног.

Ее мысли разбежались в разные стороны.

Лотти не была дочерью Бенедикта или какого-то другого рыцаря. Потому ее кровь и не разрушила узы клятвы. Ее отец был обычным человеком – журналистом, – который обманул и использовал ее семью ради денег. В мыслях Норы эхом прозвучали собственные слова: «Аугуст бы так не поступил». Как сказала в воспоминании тетя Грейс.