Книга Порочные идеалы, страница 31 – Элвин Гамильтон

Его сердце забилось быстрее.

– Грабители обычно не бросают на месте преступления драгоценности на миллион заубов.

Онора Хольцфалль хмыкнула:

– На тридцать миллионов – тем более. Они все из чародейской мастерской Розенквитца, знаешь ли.

Розенквитц был самым известным чародеем в городе. Строго говоря, зачаровать можно было любой материал, способный проводить магическую энергию. Для бытовых чар вполне годились олово и латунь. В квартирке Аугуста отопительные чары были наложены на проржавевшую велосипедную спицу. Хотя зимой они с матерью с трудом могли позволить себе ее заряжать. Чары, запечатленные на золоте или серебре, работали намного эффективнее. А лучше всего, конечно, были рубины и сапфиры с Ионийского полуострова, стоившие таких баснословных денег, что покупать их могли только в верхних кругах города. Аугуст, трудись он в поте лица всю жизнь, ни за что не накопил бы даже на шляпную булавку работы Розенквитца. Он едва мог позволить себе обычную шляпу.

Ни один грабитель в здравом уме не прошел бы мимо зачарованных драгоценностей Верити Хольцфалль.

Следовательно, ограбление было фикцией.

Аугуст несколько дней не мог найти хорошей темы для статьи. А теперь она сама заявилась в его проявочную в туфлях стоимостью в его годовую зарплату.

Онора все еще сверлила его мрачным взглядом. Она думала явно не о продажах газеты.

– Я надеюсь, Вулф, что ты сможешь мне объяснить, почему среди сотен снимков, сделанных той ночью, твой – единственный, где моя мать по-прежнему в украшениях.

И тут Аугуст наконец понял, зачем она пришла. Усилием воли он сдержал голос. Не поднял глаз, чтобы она не увидела зарождающуюся злость.

– Мисс Хольцфалль, неужели вы меня в чем-то обвиняете?

– Пока не знаю. – Даже не глядя на нее, он почувствовал, как она обводит его взглядом. – Но, судя по тому, сколько раз залатана эта рубашка, и по твоему месту работы, в краже драгоценностей ты вряд ли замешан.

Несмотря на оскорбление, Аугуст чуть расслабился. Он пять лет бился изо всех сил, чтобы не пойти по стопам отца. Не хватало только угодить за решетку из-за ложных обвинений какой-то богатой девчонки.

– Кроме того, – добавила Онора, – про Лукаса Шульда первым написал «Вестник», а не «Рупор». Нужно быть настоящим идиотом, чтобы сфабриковать ложное обвинение, а потом позволить другой газете, получше, украсть такую сенсацию. Даже безголовая наследница вроде меня такого не допустила бы.

Надо признать, Онора Хольцфалль превзошла все его ожидания. Не то чтобы он когда-либо рассчитывал встретиться с ней лицом к лицу.

– Предлагаю сделку. – Аугуст изо всех сил старался говорить непринужденно. – Я расскажу тебе все, что знаю, а ты проведешь меня на Церемонию Веритас.

Онора побарабанила пальцами по столу.

– Может быть, ограничишься кругленькой суммой в качестве взятки?

– Заманчиво, – соврал Аугуст. – Но мне нужно приглашение.

– Уверен? – уточнила Онора. – Я чудовищно богата, если ты не в курсе.

Он был в курсе. И хорошо помнил, что на кухне у него шаром покати. А в шкафу висит по много раз штопанная одежда. Несомненно, для Оноры Хольцфалль его зарплата была все равно что мелкая разменная монета. И он знал, что будет презирать себя, если поступится принципами.

Сфабрикованное ограбление Верити Хольцфалль – эта история могла изменить всю карьеру Аугуста. Такие сенсации встречались лишь раз в жизни. Десять лет назад один журналист из «Вестника» раскопал историю о том, что Альбертина фон Хофф инсценировала похищение собственного ребенка, чтобы выманить деньги у прижимистого отца. Теперь этот журналист возглавлял «Вестник». Осветив историю Верити, Аугуст смог бы найти нормальную работу в респектабельной газете. С карьерными перспективами и приличной зарплатой. Но до этого времени еще надо было дожить. А попав на Церемонию Веритас, он сможет написать отличную статью.