Книга Порочные идеалы, страница 40 – Элвин Гамильтон

Лесоруб обрадовался, что его жена сможет каждое утро лакомиться свежим яичком, и согласился на сделку.

Затем к его домику пришла семья деревенских пастухов. Они пообещали лесорубу по тюку шерсти каждый месяц, если он разрешит им остаться. Лесоруб видел, как дрожит его жена в тонкой рубашке, и согласился, чтобы ее согреть. Следом явилась семья ткачей, и они пообещали выткать из шерсти одежду и одеяла.

Вскоре слава лесоруба с волшебным топором разнеслась за пределы Вальштада, и к нему потянулись жители соседних деревень. Семья из-за холмов на востоке привела с собой стадо коз, чтобы отплатить за безопасность их молоком. Другая, из-за реки в западном лесу, предложила свои редкие навыки работы по металлу в обмен на убежище. С юга прибыл герцог, впавший в немилость при дворе, и привез с собой золото.

А с севера пришла чаровница.

Так их звали в те суеверные времена, когда магия оставалась таинственной и неизученной.

Чаровница умела накладывать чары. Она предложила отплатить лесорубу знаниями. Научить его и его потомков творить магию, с которой рождается каждый из нас.

Чем больше чужеземцев к нему прибывало, тем больше деревьев срубал лесоруб. Вальштад разрастался, лесоруб богател, а опасность, таившаяся в лесу, все отступала, выжидая за границей срубленных деревьев.

– В этой машине мы далеко не уедем – нас поймают.

Голос Бенедикта отвлек Лотти от мыслей о теле мистера Брама, оставшемся у обочины. Только теперь она поняла, что они успели въехать в Вальштад.

Деревья сменились стенами. Проселочная дорога – широким шоссе.

Так начинались некоторые сказки. О кораблях, целиком проглоченных гигантскими морскими чудищами, где моряки, оказавшись в чьем-то чреве, даже не понимали этого, пока не замечали, что над головами больше не светят звезды. Вот и Лотти видела только бесконечно высокие здания, заслонившие небо и скучившиеся так плотно, что она даже удивилась: как пробивается сквозь эту преграду ливень, хлещущий по лобовому стеклу?

Бенедикт свернул в переулок, подальше от оживленного шоссе.

– Нам придется какое-то время идти пешком, но в одном из кругов повыше, возможно, удастся поймать такси. Там мы привлечем меньше внимания.

Внешний вид автомобиля безмолвно свидетельствовал о недавней битве. Блестящую черную поверхность испещрили следы от клыков и когтей, заднее стекло было разбито, а от ударов тяжелых волчьих тел остались вмятины. Даже Лотти, ничего не смыслившая в автомобилях, понимала, что эти повреждения сложно не заметить.

– Мы пытаемся скрыться от моей семьи. – Она с трудом ворочала языком. На той дороге, усыпанной волками и залитой кровью, ее мысли помутились. Бенедикт вытащил ее с искореженного заднего сиденья, усадил рядом с собой и рванул вперед на такой скорости, что Лотти чуть не стало плохо. Они успели уехать слишком далеко к тому моменту, как Лотти сообразила, что тело мистера Брама нельзя было просто бросать в лесу. У мистера Брама осталась жена, которая ждала его дома. Жена, которая хотела бы его похоронить.

Семья Лотти убила мистера Брама только потому, что он оказался у них на пути. Потому что хотели добраться до нее.

– Семейные отношения – штука сложная. – Бенедикт, ничем не выдавая своих чувств и не отрывая взгляда от дороги, остановил автомобиль. – А у Хольцфаллей – тем более.