Книга Порочные идеалы, страница 54 – Элвин Гамильтон

– Я помогу тебе сделать выбор. – Голос хульдрекалла словно доносился из глубокого дупла. – Кто твои наследники?

Констанс первой вышла вперед, почти разрываясь от нетерпения:

– Я ее наследница. – Ее голос дрожал от волнения. Послышалось еще несколько щелчков камер.

Следующей по возрасту была Модести:

– Я ее наследница.

Далее пришел черед Норы. Она была младше Модести всего на несколько дней. Все ее тело охватило покалывание – не то страх, не то решимость, а может, и то и другое. На нее смотрели сотни глаз, и десятки камер ждали момента запечатлеть каждый ее жест, каждую оплошность. Они видели, как она дрожит.

Однако Нора дрожала не от страха. Ее переполняло предвкушение. Ей не терпелось пройти испытания и вернуть то, что принадлежало ей по праву, проявить себя. Хоть во рту и пересохло.

Она быстро опустошила фужер шампанского, который по-прежнему держала в руке, и кругом снова защелкали камеры. Ну и пусть. Ее не волновало, что завтра в газетах появятся снимки, где она беспечно пьет на глазах у могущественного бессмертного создания.

– Я ее наследница, – провозгласила она.

Последней эти же самые слова произнесла Клеменси. Репортеры охотно запечатлели и ее. Ей было всего пятнадцать, и газеты не преминут напомнить читателям, что Вэлор Хольцфалль погиб на предыдущих испытаниях в четырнадцать. Букмекерские конторы начнут принимать ставки – все ли Хольцфалли доживут до конца на этот раз?

Бабушка приоткрыла рот, чтобы произнести заключительные слова церемонии, но ее прервал другой голос:

– Мама, кажется, ты кого-то забыла.

Все обернулись, и толпа расступилась перед тетей Грейс. Вблизи Нора рассмотрела, как прекрасно она выглядит в изумрудном платье, перехваченном на спине бриллиантовыми цепочками, с длинным подолом, словно сотканным из огромных перьев.

– Милая Грейс. – Мерси Хольцфалль притворно рассмеялась. – У тебя была твоя минута славы. Дай испытать удачу молодому поколению. – За мягким тоном таились резкие слова, особенно те, что остались непроизнесенными: «Ты упустила свой шанс. Ты недостойна». Но тетя Грейс лишь лукаво заулыбалась. Они с Мерси смотрели друг на друга с вызовом, смысла которого Нора не понимала.

– Мама, ты так смешно шутишь.

Толпа снова расступилась, и все собравшиеся увидели девушку в униформе служанки, но, похоже, не поняли, кто она такая. А вот Нора сообразила моментально. Светлые волосы, тонкие черты лица, бледная кожа… В незнакомке было больше от Хольцфаллей, чем даже в Модести.

– Позвольте представить, – нараспев провозгласила тетя Грейс, упиваясь моментом, – мою дочь. – Толпа зашумела, и Грейс пришлось повысить голос: – Оттолину Хольцфалль.

На сад снизошла буря безумия. Темноту озарили вспышки камер, щелчки затворов сливались воедино. Модести замерла, а Констанс и Клеменси разразились протестами.

Дядя Проспер и тетя Пейшенс, шокированные не меньше других, уставились на сестру. Десяток голосов наперебой начали выкрикивать вопросы. Все пытались подойти ближе к Оттолине, и все рыцари одновременно двинулись в ее сторону. Шум заглушил следующие слова Грейс. Но потом она сжала плечо дочери и прошептала ей что-то на ухо. Девочка послушно, как марионетка, раскрыла рот, и Нора прочла по губам:

«Я ее наследница».