Книга Порочные идеалы, страница 73 – Элвин Гамильтон

Не знай Аугуст правды, он бы решил, что Варджина от виска до подбородка растерзал когтями хищный зверь. Но на самом деле он пострадал при взрыве станка на фабрике «ЛАО», перегревшегося оттого, что работал всю ночь.

На память о происшествии Варджину остались шрамы, денежная компенсация от Лейлы Аль-Оман, владелицы «ЛАО», и глубокая ненависть к верхним кругам. Аугуст не собирался признаваться, что заключил сделку с Норой Хольцфалль, внучкой двух женщин, которых Варджин презирал с особой страстью.

– Я живу по соседству с одной служанкой, что работает в особняке. Она помогла мне туда пробраться.

Варджин прищурился. Компенсацию от «ЛАО» он вложил в создание «Рупора». Большинство тех, кто здесь работал, разделяли его ненависть к элите. Остальные, включая Аугуста, разделяли ненависть к безденежью. Но Аугуст старался не афишировать этот факт.

Он подавил искушение чем-то приукрасить ложь. «Ври как можно проще», – учил его отец.

– Полезное знакомство, – сказал наконец мистер Варджин и вручил ему чек. Аугуст расслабился. – Смотри, чтоб ее не уволили, и так держать. Ты далеко пойдешь.

– Да, сэр. – Аугуст намеревался пойти далеко, но не в «Рупоре». Его устремления не ограничивались одноэтажным офисом с мигающими лампочками. Он мечтал о «Временах» и даже о «Вестнике». И он собирался туда попасть, опубликовав единственное в своем роде расследование об убийстве Наследницы Хольцфалль.

Он снова потер лицо и бросил взгляд на часы. Пора собираться. Скоро откроются ломбарды.

– Что-нибудь нашел?

Аугуст как раз выходил из третьего за это утро ломбарда, когда его застал врасплох этот вопрос. Она стояла прислонившись к витрине, аккурат между словами «Лучшие» и «цены в Вальштаде!». Даже под иллюзорным обликом Труди ее невозможно было не узнать. Аугуст научился распознавать манеры Оноры Хольцфалль, не говоря уже о том, что никто другой в 12-м круге не носил наряды стоимостью в среднюю месячную зарплату.

– Что, прогуливаешь испытания? – язвительно поинтересовался Аугуст. Но в глубине души он был рад ее видеть.

Нора фыркнула:

– Мне не нужно приходить на испытания – они сами ко мне придут.

– А как же котильон? Или фуршет?

– Котильон уже сто лет никто не танцует. А фуршет начнется не раньше двух.

Аугуст вздохнул и прислонился к входной двери в ломбард:

– Как ты вообще меня нашла?

– Вчера я спрятала локанц в твоем каблуке. Он привел меня прямо к тебе. – Нора постучала по наручным часам. Они были чересчур массивны для ее запястья, а стрелки указывали прямо на Аугуста. Он взялся рукой за косяк и приподнял одну ногу, чтобы рассмотреть подошву ботинка. – В другом, – добавила Нора.

И действительно, в каблук оказалась вдавлена маленькая бриллиантовая сережка. Аугуст вдруг припомнил, как Нора теребила мочку уха в саду, а потом наклонилась, чтобы поправить ремешок туфли.

– Подумать только, на этот раз Хольцфалль выслеживает журналиста, а не наоборот. – Аугуст протянул сережку Норе, но она лишь поморщилась:

– Нет уж, спасибо. Из твоего ботинка она мне не нужна. И вообще, я ищу кольцо, а не серьгу.

Вчера он ясно дал ей понять, что не станет ходить с ней по ломбардам. Но Онора Хольцфалль явно не привыкла к отказам. Аугуст мог бы попытаться от нее отделаться, но едва ли добился бы успеха. К тому же они преследовали одну цель – раскрыть правду об убийстве Верити Хольцфалль.